Знаешь, ба, в этом году конец мая выдался на редкость дождливым, но тёплым. Деревья расцвели на радость пчёлам. Сначала принарядились в белое кружево вишня с черешней, за ними абрикосы. Настал черёд сливы. Воздух наполнен нежным сладковатым ароматом.

Созреют фрукты в саду, подходи и собирай. Без особых усилий. Обязательно пастилы наварю и высушу на солнце.

Вспомнилось, как с тобой взобрались на гору собирать алычу. За этим искривлённым ветрами деревцем каждый день наблюдали с балкона: я в отцовский бинокль, ты же — слегка прищурившись, отвлекаясь на секунду от вязания. Когда среди сочной листвы, наконец, обозначились жёлтые бока, прозвучало долгожданное «пора!».

Несмотря на больные ноги и согбенную спину, ты уверенно шла впереди по козьей тропе. Я же, не справляясь с дыханием, еле поспевала следом.

Помнишь, как сама удивительно ловко взобралась по гибким ветвям? А на моё возмущение резко ответила:

— Свалишься ещё. А тебе замуж выходить, детей рожать. Покалечишься, останешься в старых девах! — и как ни в чём не бывало, споро начала собирать и скидывать алычу.

Не то чтобы мне очень замуж хотелось, но и остаться навсегда одинокой не было особого желания.

Так что пришлось замолчать и побегать вокруг ствола с запрокинутой головой, ловя ведром спелые плоды…

Улыбаюсь над своими детскими страхами и скучаю по тебе: по чуть резковатому голосу, доброму взгляду печальных глаз, коротким объятиям…

Очень.

 

А пастила получилась тонкой, прозрачной, гладкой и вкусной. Почти как у тебя.