О русалочьем
Мэри, Мэри, скажи мне, где быль встречают цветные сны? Где в дождях, назревавших ныть, молчаливо зевает день, барабаня в ребро стекла. Вновь терзаешься: странный дом – он стоит здесь полвека, но… до того, как седой* текла чаша времени, в ней беды – лишь на малую: сныть да соль.
Мэри видит обычный сон. Мэри чудится плеск воды, что касается слабых ног, там, где галькой гребёнка дна. Мэри видит чуть выше, над… стылой жнивой, где всходит год: цедит, веет – русалкам жизнь! Только чья-то, и не с тобой. Год случается. Странный сбой – сложный, верный, цепной режим, дабы сказки похожи на… первый, пятый по счёту круг.
А ещё, говорят, не врут те, кто видели гиблый сад, где не холить ни мышц, ни сил: мол, тревоги крадут покой. Нарастающий смутный ком – ей же – сердце, но вместе с ним налегке ль возвращаться в дом? Дом поломки хранит дверьми. Мэри видит девятый и́з… Мэри помнит, что было до:
гордый принц, кровный правый грех… Поклянётся семи ветрам, что её – никому! Но страх голоднее, чем вой морей, ибо там, где давали жизнь, ибо там, где, не знав любви, первый, вышедший, норовит своё счастье в злачёный лист – написать, обернуть. Шагнуть сонным берегом. Холод волн не смолкает – да вязкий долг каравеллу ведёт ко дну!
Эти ж сказки – пустая быль, эти ж сказки темней ночей.
Мэри, Мэри, скажи, зачем ты сейчас заставляешь быть тем, кто каялся век назад?
Я сегодня не лорд, не принц – оглянись, здесь не слышно птиц, обернись, я построил сам скромный дом… без тугих дверей. Кель* с оконцем на тихий луг. Ты проснёшься – проси одну: жизнь без подвига, зла, морей.
Шквальный студень обвил причал. Ходят байки не про людей.
Ежель ласточки на воде… Ежель рыбы с хвостом меча.
* водой
* келья (изм.)
© Кайгородова Светлана
/ iiijiii В Конце Тоннеля. 2022 /
