Вадимир Трусов Сползала жизнь на брюхе под откос...
Сползала жизнь на брюхе под откос
Неряшливо искромсанной строкой.
Следы употребляемых колёс,
Снотворных иль дарующих покой
(согласно заверению врачей),
терялись, огибая эшафот,
в напраслине маститых сволочей,
ломающих от собственных щедрот
комедию сочувствия врагу,
раскисшему, казалось бы, совсем.
Да я их с детства видеть не могу!
Да я бы с ними рядом не присел!
Не то, что вдруг холуйствовать взахлёб,
Как будто в унтера произвели!
И пусть я полудохлым нынче слёг,
Авось, заняв силёнок у земли,
Рвану себя за шкирку на-гора
И поднимусь. Я, помнится, умел
Откалывать лихие номера;
И если по наклонной загремел
Однажды, значит, веская нашлась
Тому причина. Стоит ли о ней?
Одолевать нахрапистую власть
Позорных следствий горше и страшней,
Чем совершать ошибки. Неспроста,
Не чуя прежних боли и тоски
И начиная с чистого листа,
Стараешься хранить черновики
Возможно дольше. Впредь не задавай Вопросов неуместных, на Руси
В особенности. Падай и вставай.
И у друзей пощады не проси.
Неряшливо искромсанной строкой.
Следы употребляемых колёс,
Снотворных иль дарующих покой
(согласно заверению врачей),
терялись, огибая эшафот,
в напраслине маститых сволочей,
ломающих от собственных щедрот
комедию сочувствия врагу,
раскисшему, казалось бы, совсем.
Да я их с детства видеть не могу!
Да я бы с ними рядом не присел!
Не то, что вдруг холуйствовать взахлёб,
Как будто в унтера произвели!
И пусть я полудохлым нынче слёг,
Авось, заняв силёнок у земли,
Рвану себя за шкирку на-гора
И поднимусь. Я, помнится, умел
Откалывать лихие номера;
И если по наклонной загремел
Однажды, значит, веская нашлась
Тому причина. Стоит ли о ней?
Одолевать нахрапистую власть
Позорных следствий горше и страшней,
Чем совершать ошибки. Неспроста,
Не чуя прежних боли и тоски
И начиная с чистого листа,
Стараешься хранить черновики
Возможно дольше. Впредь не задавай Вопросов неуместных, на Руси
В особенности. Падай и вставай.
И у друзей пощады не проси.