Кровь ноября. Вампирский венок сонетов

Artheni Erho

Магистрал:

Я растворился в небе ноября,

Дыша туманом в облетевших кронах.

Взмахнув крылами облачных драконов,

Истлела в терпком пурпуре заря.

Вгляделся в сумрак зеркала озёр:

Холодные, горчащие, немые

Манили спать в текучем сердце тьмы их

Под тонких льдов агатовый узор.

Но лишь созреет полная луна –

Её хрустальный луч коснётся дна,

На тихий зов откликнусь и восстану.

Сошлись пути в ладонях всех миров –

Так в сети вен смешались яд и кровь

Предчувствием невысказанной тайны…

I. Бездна

Я растворился в небе ноября

И смаковал зари кровавый сполох,

Слезою лун – затменных, чёрных, полных –

Метался на крылах нетопыря,

Как проклятый листок сожжённых книг,

Не находил ни времени, ни места,

Ночной кошмар беспамятного детства

Ко мне воззвал, исторгнув жуткий крик.

Я – Бездна. Власть. Соблазны. Страсть. Игра.

Чудовища на кончике пера

Срываются Охоты Диким гоном

И призрачною стаей бледных псов.

Рассвет сокроет всех во тьме лесов,

Дыша туманом в облетевших кронах.

II. Сон

Дыша туманом в облетевших кронах,

Звуча сквозь сон, ветрами пел хорал,

Ноябрь медью осени сгорал

И сыпал ржавчину к подножью трона –

Ветле у озера – раскидистой, корявой,

Два сросшихся ствола покрыты мхом,

Вперёд скакал я на коне лихом,

И под копытами клонились травы,

Стелился иней хрупкий, как хрусталь.

Мой голос замер. В полночь у моста

Мне тьма отозвалась протяжным стоном,

Дорога резко поднималась ввысь –

Там кавалькадой всадники неслись,

Взмахнув крылами облачных драконов.

III. Снег

Взмахнув крылами облачных драконов,

Обрушился на землю первый снег.

Танцуя наяву, я жил во сне –

Меня вели шаги, мосты, колонны…

Чернел гигантской друзой мориона

Нездешний замок средь отвесных скал,

Скитался ветер в россыпях песка

Над пропастью звенящей и бездонной.

И в царстве грёз – творец, безумец, пленник –

Я пал перед Предвечной на колени,

Обняв подножье сердца-алтаря.

Я был вулканом, вихрем, морем, камнем,

Когда закат в ущелье узком канул,

Истлела в терпком пурпуре заря.

IV. Голод

Истлела в терпком пурпуре заря,

И голод пробудился с новой силой:

Терзает, гложет всё невыносимей,

Мне грезятся кровавые моря!

Я жажду, я помешан на крови!

Забилось сердце гулко, жадно, пусто,

Вдали не город – сеть багряных сгустков,

Весь мир клокочет, ею перевит.

Стой! Подойди. Ко мне скорей спеши!

Ответь порывам страждущей души,

Тебя пленяет мой горящий взор…

Шаги. Укус. Поток рекою хлещет,

До капли пью! Насытив злую вечность,

Вгляделся в сумрак зеркала озёр.

V. Сумрак

Вгляделся в сумрак зеркала озёр,

Как в глубь себя, где тьма не помнит света,

И тишина вопросов без ответа

Давно оборвала ненужный спор.

Мечты, желанья – отзвук тихих струн,

Но лишь мои клыки вонзятся в шею,

Я, алого напитка вожделея,

Дрожа от предвкушения, замру…

Глоток, другой – дыханье затая,

Вся жизни суть, вся сладость бытия

Амброзией мой путь в ночи омыли,

Переменив природу естества.

Вплели касанья, запахи, слова –

Холодные, горчащие, немые.

VI. Бессмертие

Холодные, горчащие, немые

Лились потоки крови средь руин,

Струились ядовитые ручьи,

Я пировал средь смерти и чумы, я…

Испил до дна дар сумрачного счастья,

Блаженство боли и экстаз любви,

Забвенье и проклятия молвы,

Немеркнущие бешеные страсти

Меня влекли и разрывали грудь.

Не раз менял я курс, обличье, суть

На шёпот звёзд и берега иные,

Где в бледной дымке тают острова…

Но корни, мхи и прелая листва

Манили спать в текучем сердце тьмы их.

VII. Скиталец

Манили спать в текучем сердце тьмы их

Ладони Бездны. Нежно целовал,

Щекой приникнув к длани божества,

Как новообращённый, что впервые

Шагнув сквозь смерть, прозреньем захлебнулся,

Крик падших звёзд слезой небесных сфер

Прожёг мне путь. Я словно Агасфер:

Скитания навек смешались с пульсом.

Я бог и зверь: силён и вечно молод,

Но каждой ночью вновь терзает голод –

Жжёт как огонь и как клинок остёр.

Я знаю сны людей, их мысли, тени,

В ответ свои я прячу откровенья

Под тонких льдов агатовый узор.

VIII. La passion*

Под тонких льдов агатовый узор

Сквозь пальцы ноября скатилось солнце,

Оно весною раннею вернётся,

Так насладимся темнотой, mon coeur!**

Целуй! Кусай! – нет крепче этих уз,

Касания когтей – шипы и розы,

Я пьян нектаром пылким и венозным,

И яростным, как пламя наших чувств.

Я без ума от шёлка бледной кожи,

Ласкай меня до слёз, до сладкой дрожи!

Под утро мы падём в объятья сна,

А вечером холодным и дождливым

Проснёмся не под стон плакучей ивы,

Но лишь созреет полная луна.

_______________________________

*страсть (фр.)

**сердце моё (фр.)

IX. Луна

Но лишь созреет полная луна,

Она способна вмиг покой разрушить,

Я будто сам опустошён, укушен,

Особенно когда она красна –

Желанней встречи и вкусней вина! –

Сияньем колдовским проникнет в вены,

Рекою заструится вдохновенно

Рубиновая терпкая волна.

Она вчера почти была моею* –

Нежнее, ярче, сладостней, роднее,

Щедра, но ни в кого не влюблена.

Завидую озёрам среди леса:

Я испытаю страсть, экстаз, блаженство –

Её хрустальный луч коснётся дна.

_______________________________

*Фраза Калигулы из одноимённой пьесы А. Камю

X. Путь

Её хрустальный луч коснётся дна,

И обернётся древним тёмным ликом,

На пике наслаждения окликнет

Неистово-шальная глубина.

Мятежный бог, поёт твоя струна!

Владыка звёздноокий и крылатый,

Тасуешь в вихре листья, словно карты,

И мне на сердце выпала одна…

Дорога в ночь и мост через ручей,

Внезапна встреча с Королём Мечей* –

Близка, невероятна, долгожданна…

Тропа бежит сквозь горный перевал,

И кто-то вдруг по имени позвал.

На тихий зов откликнусь и восстану.

_________________________________________

*Король Мечей – карта Таро. Здесь: ассоциации с Королём Самайна

XI. Полночь

На тихий зов откликнусь и восстану,

Сомнамбулой я устремлюсь во мглу,

Где буреломная сырая глушь

Глядит в меня гнилушечным туманом.

Кому-то жутью, мне – небесной манной

Её абсент глотнуть, вдохнуть, впустить,

Я – тот, кого не принял мутный Стикс,

Кто вышел в лес в предчувствии Самайна.

В нависших тучах цвета аконита

Сплетает небо призрачные нити,

Предзимье ткёт узорчатый покров

Оттенков серых, льдистых и полынных,

Звенит пространство, рвётся паутиной –

Сошлись пути в ладонях всех миров.

XII. Самайн

Сошлись пути в ладонях всех миров,

Сплелись лучи планет, светил, созвездий.

Вселенная! Ты всеми нами грезишь,

Огонь твой – наивысший из даров!

В кружении космических ветров

Жизнь – песнь твоя – вершится и поныне:

В узор судьбы мы ткём заклятья линий

И ввысь взлетаем искрами костров.

Мы – всполохи, мы – светлячки, мы – свечи,

И каждый как звезда в руках Предвечной:

Ритм сердца и души, стихов и строф.

Самайн – портал, в нём живых и мёртвых,

Все двери настежь и все грани стёрты –

Так в сети вен смешались яд и кровь.

XIII. Перерождённый

Так в сети вен смешались яд и кровь

В агонии, как в бесконечном танце.

Вампир, исчадье тёмных трансмутаций,

Мой эликсир отравлен и багров.

Я проклят миром и благословен,

Соединив Nigredo и Rubedo:

Сияние полуночного света

И летаргии дня постылый плен.

Я в ночь перерождения лежал,

Крича от боли. Алая скрижаль

Разверзла небо куполом хрустальным,

Бескрайний миг все чувства обострил,

Словно в меня вонзились сотни игл

Предчувствием невысказанной тайны…

XIV. Дракула

Предчувствием невысказанной тайны

Мне образ твой напомнил медальон…

К тебе я шёл сквозь океан времён,

Свой замок в Трансильвании оставив.

Иди со мною, Мина! И познай

Все лики шторма, дар шальной свободы,

И силу всех зверей. Отступят годы,

Но… нет! – ты так невинна, так юна…

Я – Дракула. Я монстр. Творенье ночи –

Не жив, не мёртв… проклятия источник,

Тебя искал, любил и ждал я зря?...

И пусть меня преследует Ван Хельсинг,

Я вновь с тобой! Туманно бестелесен,

Я растворился в небе ноября.