Город.

Я помню...

Я помню маленький город с липами на жёлтых улицах. С песчаными окончаниями

дорог... Город, похожий на чайное блюдце , на одной из сторон которого- водохранилище. Город, пахучий от лип - теплых, с тяжёлыми, хлопающими, как уши, маслянистыми листьями. Запылененными почтовыми ящиками на воротах, домами с резными наличниками и серединой его, города, сплошь каменной, из пятиэтажек, давней ,сталинской постройки. В них до сих пор живут все бабушки с давней , советской поры. Живут, все сидят на скамейках , все разговаривают неторопливо друг с другом , потому что знают друг друга давно.

Полисадники этих домов ломятся от жасмина, калины,

сирени и вишни, черной , как кровь , запекшаяся на ране, вкусной, как слово " черри". Ее мякоть сочна и растекается при укусе по губам, стекает с углов рта, мажет одежду.

Я жила в этом городе почти три года. Жила ,томилась на пятом этаже кирпичного здания, дружила с бабушками, что сидели у подъездов, любила котов, кормила бродячих собак, писала...

В жаркий полдень я скатывалась прямо в раскалённое лоно города, ходила на берег всегда черной, упакованной в бетон реки и сидела на берегу, вглядываясь в воду.

Вода в ней была всегда холодной, трогающей валуны, перекатывающей их с места на место, а под валунами жили тупомордые рыбы. Которые слонялись в иле, что- то ища, что- то свое, понимая в подводном мире то, что непонятно нам,заблудшим людям, проживающим на пыльных, замороченных берегах.

Город был непростой... Он был фабричный. Если в него приезжал утром, то был удивлен его заспанностью, неторопливостью и скукой, но если ты имел случай вернуться в него вечером, например на верткой, как угорь, снующей маршрутке откуда- то, то был бы изумлен от обилия народа, вдруг заполнившего все его магазины, небольшой почтампт в старом здании, офисы операторов мобильной связи и парикмахерские. Это фабричные... Это фабричный, крепкий,живучий, надёжный, жизнеспособный люд, выбрался из лона фабрики и рассыпался гомонящей толпой по всем арсеналам города. Он активно покупает в супермаркетах, кучно стоит в очередях на почте, заполняет маленькие ,стеклянные аптеки, хлопает дверями подъездов, лихачит на горбатых дорогах, смеётся на балконах, утопающих в тени высоких дерев.

Это фабричные...

Фабрика старая, дореволюционная, она вращает свои бумагоделательные валы ещё с старых времён, вращает, мутит плотиной, гудит старинным гудком, сияет витринами новой проходной, выплёвывает наружу в любые " восемь" симпатичный рабочий люд.

Из восьми тысяч города на фабрике работает тысяча...

Половина из нее омашинена. Люди наши, русские, имеют почти все машины...

Несмотря на свою привычку жаловаться на жизнь... Фабричные запруживают до упора маленькую площадку у заводоуправления, запруживают так, что не протолкнуться.

А вечерами выталкиваются по очереди в узкие русла липовых улиц и перегружают магазины...

По ночам городок спит. Если ходить по его раскаленным июльским улицам, можно ноесться вишни, которая будет стекать по губам черным , похожим на кровь соком и капать на одежду.

Ночью ты можешь видеть мотоциклистов, которые с полуночным ревом несутся по дремлющим улицам вниз , к плотине , на полуночные мальчишечьи костры, на картошку в трухлявой золе, на ночное, опасное купанье в черной и теплой воде.

Этот город невозможно не полюбить, не возможно не пожить в нем, не поняв его упрямое, вечно юное, старинное ❤️ сердце...