Однажды в солнечной системе...

Станция на Меркурии

 

Фиолетовая клешня раскрылась, из нее выползла желтая гофрированная трубка и плюнула в людей вонючей пеной. Женщина закричала. Мужчина прыгнул к ней. Разворот. Поймал спиной ядовитую струю. Упали вместе. Он сверху. Заслонил. Руки крыльями вокруг любимой. Тускнеющие зрачки. «Прощай».

 

Время течет вместе с каплями его растворяющейся плоти. Оно бежит теплой струйкой по ее груди под лопатки, по животу, в пах и дальше, собираясь мутной лужицей на кафельном полу. Ее левая рука и ноги до колен тоже уже там, растворились и плавают у нее под спиной в этой теплой отвратительно пахнущей жиже.

 

Доползти! Тремя кровоточащими культями упираясь в скользкий пол, прижав к груди правой рукой самое дорогое, она ползет к аппарату. Доползла! Укладывает свою ношу в овальную капсулу, задраивает люк, нажимает на кнопку и падает в ядовитую органическую жижу.

 

***

 

Бывший космический пират жил на огромном, четыреста километров в длину и восемьдесят в ширину, по форме похожем на банан астероиде класса S. Все три этажа жилого модуля прятались в глубинах силикатного грунта. Сверху находились лишь антенны, они же солнечные батареи, и шлюз верхней лифтовой кабины.

 

За сорок лет, проведенных в этом добровольном одиночном заточении, можно было, конечно, сделать небольшой космический корабль, полететь куда-нибудь. Благо, синтезатор работал исправно, и сырья было навалом. В его «банане» с одной стороны встречались россыпи карбонатов, а с другой попадались целые каверны из чистых металлов. Поэтому астероид медленно вращался вокруг своего тяжелого конца, как лопасть огромного пропеллера. Но бывший корсар предпочел найти себе другое занятие. Он изобрел ловушку!

 

Мысль, что он мстит человечеству, воруя его изобретения, грела и добавляла смысла в изолированное существование. Люди давно научились пересылать небольшие предметы. Вернее, передавались только шифры, программы для их создания.

 

В приемниках по ним из присутствующих элементарных частиц выстраивались прежние химические и физические связи, складывалась, как пазлы, точная копия пересылаемого предмета, клон. Главное, чтобы приемник окружали эти необходимые элементарные частицы.

 

Обычные предметы пересылать было невыгодно. Слишком много энергии уходило на один импульс. К тому же в каждом порядочном доме уже стоял синтезатор со стандартным набором программ, шифров для создания необходимых для жизни вещей. Поэтому по лучу отправлялись только ноу-хау, свеженькие изобретения, которые «представлялись» копи-модератеру, а тот, в свою очередь, отсылал их в «спам» или помещал в накопитель программ синтезатора. И все!

 

Рассылка осуществлялась по определенным адресам, зарегистрированным в сети пользователям, добросовестно оплачивающим услугу. Человечество уже через час после изготовления первого экспоната могло наслаждаться новыми конфетами или духами, летать на супермодных реактивных ранцах в любой даже самой удаленной от места их изобретения точке.

 

Вот эти самые шифры, отключив функцию «спам», и ловил бывший пират. У него уже скопилась целая коллекция ненужных приборов, назначение которых он так и не понял. Сегодня сигнальная лампочка на видео-панели и предупреждающий звонок застали его за трапезой. Решив, что очередная ерундовина подождет, а ужин может остыть, он, не спеша, доел омлет, убрал посуду в стерилизатор и только тогда поднялся на первый этаж в рабочий отсек. Непонятный странный звук доносился из капсулы-приемника.

 

Семидесятилетний бывший преступник давно уже забыл, что такое страх. Но тут вдруг остатки седых волос за ушами зашевелились, а кофе в желудке заледенел. В его ловушке было что-то живое!

 

Собравшись с духом, он потихоньку приоткрыл люк, обещая себе, что обязательно сделает в нем глазок. То, что он увидел, было… невозможным! Посредине двухметровой капсулы-ловушки плавал в невесомости живой ребенок!

 

Он был голый, толстенький и пунцовый от крика. Капельки слез плавали рядом с ним в воздухе, ножки, ручки быстро хаотично двигались. Малышу было плохо. Он требовал, да, именно требовал внимания.

 

Мужчина подхватил теплое тельце и, прижав к себе, стал неловко гладить по вздрагивающей спинке, попке, редким светлым волосикам. Сорок лет он не видел не то что детей, вообще людей. Руки отвыкли ощущать чужое тело, сердце забыло, как это приятно, быть нужным кому-то. А может и не знало никогда. Теперь разве вспомнишь.

 

Неуклюже прижимая к груди голого младенца, старик завис в центре рабочего отсека, лихорадочно продумывая пути выхода из экстремальной ситуации. Да уж, это не от полиции на одном пробитом фотонном парусе удирать. Тут покруче проблема.

 

Пока малыш увлеченно сосал воротник его клетчатой рубахи, он с трудом объяснил синтезатору, что нужны распашонки, ползунки, памперсы и детское питание. Не потому, что в умной машине этого не было запрограммировано, а потому, что он сам не помнил или не знал названий. Спрашивать в Сети почему-то не хотелось.

 

Младенец оказался девочкой. Из всех женских имен, самые лучшие ассоциации у старого пирата были связаны с именем Елизаветта. Именно так с двумя буквами «т». Девчонка очень походила на царицу из любимой детской сказки. Такая же полненькая, розовая и капризная. Жизнь с Елизаветтой стала веселей. Нет, не так. Старая его жизнь закончилась. Началась жизнь Деди, потом Дедички, потом Деда.

 

Первое, что пришлось изменить в модуле – это создать постоянную гравитацию. Если раньше отшельник включал ее ненадолго и только в спальном отсеке, то теперь установка, увеличивающая силу тяжести, пахала круглосуточно. Малышка должна расти в человеческих условиях. Ну, или хотя бы чуть на них похожих.

 

Передвигаться сначала на четвереньках, а потом и на своих двоих она начала рано и сразу же развила «астрономическую» скорость. Чтобы накормить кашей хохочущую Лизку, приходилось бегать за ней с бутылочкой по всем отсекам. Вскоре он научился хватать сначала ребенка, и потом только доставать из контейнера сосательное приспособление.

 

Через год Дедя попытался всучить девчонке ложку, о чем потом долго сожалел, оттирая скользкие брызги с пола, мебели, стен и потолка. Смирно сидела и открывала ротик по команде Елизаветта только перед видео-панелью. Огромные карие глаза становились еще круглее и темнее, когда на экране появлялись живые существа.

 

На всю жизнь запомнил пират один случай. Его девочке было уже шесть лет, и ела она давно сама. Но привычка делать это перед включенным визором осталась. Показывали новости. «Внеочередная сессия Объединенного галактического совета включила в повестку рассмотрение вопроса о принятии в члены Союза цивилизацию звездной системы Мангда…».

 

От душераздирающего визга вздрогнул воздух, и старое сердце сбилось с ритма. Лиза всеми растопыренными пальцами показывала на монитор и кричала так же яростно, как тогда в капсуле-ловушке. Таким же багрянцем наливались щеки и шея.

 

Дед бросился к ней, попытался прижать к себе, но девочка выворачивалась, продолжая кричать и не отрывая взгляд от разумных ракообразных на экране. Кадр сменился, и маленькое тельце обвисло в руках растерянного старика.

 

Три дня просидел он возле кровати своей любимой самой дорогой на свете девочки. Менял влажную салфетку, смачивал губы, гладил горячую ладошку. В одну из ночей он даже вспомнил про какого-то бога и помолился ему.

 

Когда на третий день малышка пришла в сознание, старый пират заплакал. Первый раз в жизни тяжелые соленые капли проползли по морщинам, по шраму на левой щеке и затерялись в седой бороде.

 

– Дедичка, миленький, не плачь! Я больше не буду болеть….

 

Второй припадок случился, когда он решил на Лизкино десятилетие угостить ее раками. Сознание она не потеряла, но праздник был испорчен. Девочка кричала, плакала, а потом убежала на нижний технический этаж и спряталась. Дед нашел ее за бойлером. Объяснить, как и в прошлый раз, Лиза ничего не могла. Именно тогда, прижимая к груди дрожащего ребенка, он в первый раз произнес:

 

– А давай мы с тобой космический корабль соорудим!

 

***

 

Землетрясение! Старик стряхнул дремоту, быстро развернул кресло и приказал видео-панели показать поверхность. В двухстах метрах от шлюза стояло в раскоряку их детище – небольшой космический корабль. Заостренный нос еще пошатывался, но четыре распорки, как паучьи ноги уже вцепились в кремниевый грунт, сотрясая его бурами.

 

Два месяца назад Елизаветта стартовала точно с того же места. Но сначала они вместе целых десять лет лепили вот этот самый летательный аппарат невероятной формы.

 

Где-то на другой стороне астероида прятались останки его старого корабля. Давным-давно ему пришлось бежать от общества. И виной тому было не его мальчишеская глупость стать космическим пиратом и угонять непилотируемые автоматические шатлы. Просто однажды он, угнав «не тот» шатл, случайно узнал совершенно ненужный ему секрет одной очень могущественной корпорации….

 

Два человека длинными прыжками приблизились к шлюзу:

 

– Открывай, Дед! – прозвучал такой родной голосок. – Это я вернулась.

 

Вернулась! Рука, нажимающая на кнопку шлюзового замка, предательски подрагивала.

 

***

 

– Ну, вот и все. Вытянули из меня на Земле всю информацию и записали. Оказывается, я все это видела и, не сознавая, запомнила. Дед, я видела своих родителей! – девушка спрятала в ладони лицо, с силой потерла виски, вздохнула и продолжила. – Видимо, мне передались мамины предсмертные эмоции, когда она меня спасала, и дополнились визуальной информацией. Моя психика, подсознание «включала» прежде испытанный ужас и страх при виде ракообразных. Марфи – психолог. Он мне все объяснил популярно.

 

Молодой мужчина, тихо сидящий в углу кабинета на сундуке с игрушками, улыбнулся. От этого его и без того узкие глаза превратились в щелочки.

 

– Мы провели несколько гипнотических сеансов. Теперь Лизонька не будет бояться членистоногих.

 

Деду очень не понравилась фамильярность желтолицего Марфи, но вслух он только спросил, выделив интонацией имя внучки:

 

– Кхе! Значит дипломатические отношения с Мангдой разорваны из-за того, что «рассказала» Елизаветта?

 

– Да, и поэтому тоже. Вскрылись другие их преступления против человечества. Были и раньше непонятные исчезновения целых экспедиций. В одной из них погибли родители… Елизаветты.

 

Дед хмыкнул. Ну что ж, парень не совсем дурак:

 

– Мангдайцы знают причину их изгнания из Союза? Они знают про свидетеля?

 

Психолог медленно поднялся и уставился на Деда:

 

– Н-наверное…. Им же показывали отснятый материал! Вы думаете, они будут мстить?!

 

– Они знают про меня и этот астероид?

 

В голосе дряхлого старика звучали такие металлические интонации, что каждое его слово вбивалось стальными гвоздями в сознание беспечного гостя. Марфи испуганно обернулся к Лизе.

 

– К-кажется, нет… Ты никому не рассказывала про ваш дом?

 

– Конечно, рассказывала. Но точные координаты никто не спрашивал, – девушка растеряно провела ладошкой по светлым вихрам. – Что теперь будет, Дед?

 

– Ничего особенного, моя дорогая. Всего лишь еще шестьдесят лет изоляции.

 

Психолог побледнел и бросился к выходу:

 

– Я не хочу! Я никому не скажу про ваш астероид! Отпустите меня!

 

– Нет, дорогой, теперь ты тоже… свидетель.

 

Первый взрыв был слабый, локальный. Он разворотил стальную каракатицу изнутри. Второй тоже только выбил грунт из-под двух опор, заставив корпус корабля завалиться на бок. Металлическая махина пару раз подпрыгнула, как резиновый мячик, пытаясь сбежать в последний свой полет, медленно опустилась, скатилась в кратер и утонула там в пыли. Всё! Теперь их никто не обнаружит.

 

Защита и системы жизнеобеспечения спрятанного в астероиде жилого модуля работают отлично. Пусть не на полвека, но лет на двадцать им троим незадачливым свидетелям тут всего хватит. А если вдруг чего, так памперсы менять и из бутылочки кормить он умеет. Кхе….