cul-de-sac
Все эти дни — как нескончаемый анекдот.
У него нет панчлайна, сетапа, нет значимых мыслей.
Его шутит из-под полы давно умерший крот,
возвращённый гордыней к отвратительной жизни.
Он скребётся во сне, а потом шепчет днём.
Убежать от него, хоть убей, невозможно.
Говорит, под контролем всё, будешь схвачен живьём,
в этом благо, неистовый дух проклят быть малочислен.
Кроту кажется, что всё безвозвратно, утеряно, но очень смешно.
И, пока с этим хохотом плачет его отражение,
в роговицах борьба — и выходит бельмо
трепать языком, каким тусклым рождается пренебрежение.
И я слушаю всё и скрываю с тиннитусом кровь,
я сдаюсь и безмолвно иду за ним в самые топи.
И пусть я уже не смеюсь, мне улыбка в испуге давит скулы наружу.
И я надеюсь однажды уснуть, потому что вне сна ты всегда безоружен.
