Я везучая. Вот и везёт меня. То ли жизнь бескибитная, то ли судьба раскоряченная, то ли душа крылатая.

 

        – Повезло тебе – замуж вышла вовремя, – озвучил чиновник, принимая мои документы, – гражданство получишь автоматом.

 

        – ? –, вопрос не прозвучал, он не был предназначен чиновнику, он застрял внутри меня. Глубоко. Потому что...

 

        1990-й...октябрь...раньше не получилось. Едем в отпуск. Знакомиться с моей новой роднёй. Свадьбу сыграли сами девятого июля. Был брат мужа с женой, мои сестра с мужем, брат и много друзей, общих друзей. Весь турклуб наш.

 

Прилетели в Кишинёв. Муж сразу предупредил.

 

– Молчи. Как рыба. Чтобы ни случилось. Я один не смогу защитить тебя от разьярённой толпы.

 

Чёрный пояс по каратэ вряд ли поможет, когда вокруг "революционируют нижние вибрации общества".  Русских вычисляли, преследовали и...не буду о грустном.

 

Мы купили гитару, давняя мечта мужа ждала нас на толчке – местном блошином рынке. Я несла гитару, муж остальные покупки и на пятитысячный вопрос я всё же ответила. Мне повезло. Группка молодых ребят впала в ступор от моего ответа: "дед подарил", и мы успели раствориться в толпе. Дикий ужас сменился диким смехом до коликов в животе.

Везучая.

 

Вечером следующего дня автобус вёз нас через приднестровские земли. Десять. Десять постов проехали. Проверки документов, пристальное вглядывание в лица пассажиров военными с автоматами наперевес... неосевшая взвесь земли дыма и пороха плотной завесой, изрикошеченные дома вглядывались в нас не менее пристально оконными рамами с осколками стёкол и дырами от снарядов в щербатых кирпичных стенах. Дыхание смерти. Смрадное и тошнотворное. Памятными зарубками чьих то дат торчали пули из стен. Остаток пути ехали молча. Надсадно пыхтел старенький автобус по дорогам сбегающим с холмов Прикарпатья и особенно на подъёмах. И открывалась панорама на осенние скошенные поля и яркозеленеющие квадраты озимых, на дубравы и виноградники.

 

Какой мезальянс жизни и смерти. Они всегда рядом. А здесь широкоформатно, не прячась и не маскируясь, разделили территории две стороны реальности: свет и тень, жизнь и её зеркальное отражение.

 

         А три года спустя мы становимся счастливыми обладателями двушки у ворот города в Кишинёве. И чиновник поздравляет меня с очередным везением.

 

       Позже, в апреле 2009 те же самые далеко немиролюбивые силы попытались повторить переворот. Их цель известна, потому и не вышло у них. Хотя дальше...тянет свои липкие лапки этот спрут.

 

        Тогда я уже жила и работала в столице, той самой, о которой пела неувядающая София Ротару на музыку Евгения Доги:

 

Мой белый город,

ты цветок  из камня,

Омытый тёплым солнечным дождём...

 

         И в самом центре цветка, в Доме Печати располагалось наше русскоязычное в основном агенство. Директор предложил отменить назначенные встречи. Вчера минёры с собаками выводили нас из здания. Поступил звонок с информацией о заминированных вокзале, почте и Доме Печати. Всё, как у Ленина. Продержав нас более двух часов на улице, и, не найдя бомб, нам позволили доработать. Но шеф отпустил нас домой после общего чаепития для снятия стресса.

 

          И сегодня Сергей Михайлович предлагал остаться дома или работать в офисном режиме. Но встречи были важнее.

 

          Дорога ведёт меня через  центральную площадь. Мимо захваченного оппозицией Парламента с уже сожжённым первым этажом, румынским флагом над входом и флагом Евросоюза на шпиле. Полиция равнодушно опиралась на щиты. Народ глазел больше, чем участвовал. Кто-то деловито растаскивал последнее казённое имущество по своим норкам. Буника(бабушка) побитая жизнью, катила по проспекту Мира, на тот момент уже проспект Дачия, чиновничье кресло, разбивая на ямках каучуковые колёсики. Молодой человек нёс монитор компьютера, явно превышающий весовой лимит несуна. Зачем он ему без системного блока?

 

Телевизионщики основательно снимали всё и всех. Ночью случатся облавы. Пострадает много невиновных.

 

А сейчас мне нужно не опоздать.

 

        Меня останавливает молодой человек, предупреждая об опасности. Его румынская речь чиста и безупречна. Отвечаю  спокойным тоном, что работа не ждёт. Удивлённо вскинув брови, переспрашивает:

– Работа?

– У меня важные переговоры.

– Здесь переворот и...почти война...

– Жизнь важнее войны. И она продолжается, – искренне отвечаю парню.

 

Разведя руками, и, осмотрев площадь, он позвал друга:

– Раду, идём пить пиво. Нам здесь не место.

 

– Domnul să vă binecuvânteze!* – почти хором благословляют меня эти двое.

 

– Сеrul fie cu voi!** – отвечаю им.

 

Политические игры продолжаются и теперь. Бедная, оставленная богами страна. Но нам ли, народу раздувать костёр их жажды наживы, сжигая в нём наш мир? Нам нужен мир и мы не готовимся к войне. Мы мирные души. Мы живём.

 

 

* Да хранит Вас Господь!

** Да хранит вас Бог!