Рыжая лилия

Я замер, глаз на солнце жмуря.

В жару – мы прятались в пруду,

Сбивались в кучу бедокуря,

И затевали чехарду,

 

Желаний тайных. Безотчетно.

Плескалась рядышком вода,

Загара солнечным налётом,

Тел полуголых череда,

 

Томила. Да, и много ль надо,

В неполные тринадцать лет –

И созерцание услада.

Иной раз, даже фильм-балет,

 

Хмелит и распаляет чресла,

А тут, купальщицы пестрят,

Взор, наливаясь юным стрессом,

Всех раздевает невпопад.

 

Амбре потеющих подмышек,

Рельеф бугрящихся трусов –

В приюты водных передышек!

Пруд – остудить всегда готов!

 

И снова, лик природы женской,

Ложится в живописный ряд,

Картин – пастушек деревенских,

И "Одиссей", и "Илиад",

 

Зовет в иные приключенья,

И фавнов шевелится рой.

Мне повстречалось исключенье,

Фривольный взгляд тому ценой.

 

Я замер, глаз прикрыв от солнца,

Прищурившись, из-под руки,

Подглядывал за амазонкой –

В лучах, как золото ярки,

 

Её и дочери кудряшки.

Веснушки рыжий крой вершат.

Не оторваться, рядом ляжки,

Прям на моих глазах "грешат"–

 

Переодеться в полотенцах –

Невинный, кажется, приём,

Но взгляд невольный извращенца,

Вцепился в зрелище репьём.

 

Ткань непослушно распахнулась,

Я близко-близко видеть мог,

Лобковый холмик безоружный,

Заветного скрещенья ног;

 

Во мне всё натянулось разом –

Тут взгляды встретились. Пожар,

Плеснул на лица – стыла фраза,

Сконфуженной души пульсар,

 

Волною выдул искушенье,

Вернулся в чувство лишь в пруду –

Студил, цедил воображенье,

И оправдания стыду.

 

И взглядом рыжие головки,

Высматривал на берегу,

Погасла первая неловкость –

Они ушли – и я могу.

 

Ночь обошлась не без поллюций.

Жара. Пора опять на пруд,

Себя продуктом эволюций,

Почувствовал. Иной маршрут,

 

Избрал на дальний берег – к лесу,

И что же? Через полчаса,

Крах потерпела антитеза –

Явилась рыжая краса…

 

Опять, пресеченье взглядов,

И прямо движется ко мне,

Сегодня нет дочурки рядом,

Что будет – в этой западне?

 

Я, буркнул "здравствуйте" смущённо,

И удостоился кивка,

Она казалась утонченней,

Взглянула строго, свысока.

 

Взметнулось в метре покрывало,

Присела, сбросив сарафан,

Во мне опять всё бушевало,

Лег на живот – не до нирван…

 

Вдруг: – "Приглядите за вещами? "

– "Конечно же – я буду тут! "

– "Вчера, смешное вышло с нами,

Я искупаюсь и приду…"

 

От влаги, рыжие меднеют,

Вернулась, гривою тряхнув,

Капели вихрь ожог мне шею,

До самых-самых прошмыгнув:

 

Заметила. Ещё бы – вздрогнул.

– "Вы мне поможете чуть-чуть?"

Забилось сердце, страшно ёкнув,

Едва не проломило грудь!

 

Через плечо зеленым глазом

Взглянула: – "Полотенце мне –

Подержите? Только без сглаза!

Что во вчерашнем шалуне –

 

Был явен – даже с перебором…"

Вскочил, испепелен до дна,

За полотенечным забором,

Она мне вся была видна.

 

Что укрывал махровой тканью?

Её? Свой возбужденный вид?

Молчу – не место заиканью,

Кто мозг, кипящий отрезвит?

 

Неспешно отжимая лифчик,

Лукаво молвила: – "Ну как?

Надеюсь, ты вполне счастливчик?

А как твой поживает флаг?"

 

Рука скользнула за преградой,

И твердь, нащупала сквозь ткань,

Моей ликующей эспады,

Уже готовой, как Шампань,

 

Игристым струям дать начало…

– "Прощай. Домой я побежала.

Вчера немного рассерчала,

Сегодня – жизнь всё так смешала –

 

Комичный ход – издалека…"

Мелькает сарафан по тропке,

Лежу ни жив ни мертв пока,

След не простыл упругой попки,

 

И ломота прошла слегка…

Назавтра дождик. Дней купальных,

Неделю было не видать. Тоска,

И чтение печальных,

 

Из бунинского цветника

Рассказов. "Темные аллеи"–

Мне отлежали все бока:

"На пруд, на пруд бы поскорее…!

 

Придёт ли рыжая ундина?

Продлится далее сюжет?

Увы – купальная рутина,

Её всё нет, и нет, и нет! "

 

Пришла. И с дочкой, и знакомит –

Учились плавать на кругу,

Я помогал, не экономил,

Я же разрядник – я могу.

 

Трепались то да сё, да это,

Геолог папа – весь в пути,

Короче, полная анкета,

Чтоб осторожность не блюсти.

 

Под вечер – бабушка приедет,

И будет внучку развлекать,

И, может завтра, до обеда,

Пойдут и маму искупать…

 

Закат предсказывал погоду,

С утра – сгонял за молоком,

Очередного эпизода,

Я жду у леса, бирюком.

 

Но вот, мелькает сарафанчик –

Одна. И явно не в себе,

И только рыжий одуванчик,

Летит, пушится при ходьбе.

 

Глаза болотисто угрюмы,

Досада легкая сквозит:

– "Свекровь излишне остроумна,

Чуть что, обидеть норовит!"

 

"Пойдем?"– и зашагала смело,

К диванам муравы лесной,

И моё тело вслед летело,

Любуясь рыжею копной.

 

Глуха обочина оврага,

Пикник раскинут на траве,

Она безрадостна и рада,

В "невинном" нашем баловстве.

 

– "Ты, вижу, больше одиночка,

Меня не выдашь, не продашь,

Как жаль, что нам не светит ночка,

Поймала, что-то я кураж."

 

Я жадно принимал уроки,

Разряды молний шли гурьбой,

Но летние кончались сроки,

Управились дожди с волшбой.

 

А дочка – научилась плавать,

Не очень ладо, но вполне,

Такая получилась заводь,

На рыже-солнечной волне.

 

Писал на адрес дочки письма,

Но, все же, разница в годах,

Непониманием повисла,

Да, и замок на воротах –

 

Воспоминаний недоступных,

Сломался, потерялся ключ.

Я обучался в вузе крупном,

И жил себе – кум-королю:

 

Работа там и сям немного,

Студенту денежки нужны,

И в театр привела дорога –

Там, где парят балеруны:

 

Жду окончания спектакля,

Фойе, киоск и гардероб,

И вижу сполох рыжей пакли,

Вот чёрт шутник – в душе озноб.

 

Молоденькая: – "Вы – такая?

А помнишь, плавать кто учил?

Как мама? Ах, она в Китае?

О, как ваш папа замутил!"

 

– "Мы, вот с подругой на балете.

Ты тут работаешь? На "ты" –

Ведь можно? Еще раз, приветик!

Вот тесно – в мире пустоты!"

 

Хохочут: – "С нами не поедешь?"

– "Как в темноте – не проводить…?

– Администратор – дружбу ценишь?

Я утром буду!" – "Так и быть…!"

 

Метро. Колотимся у двери,

Хоть мест сидячих пруд-пруди,

Мы заискрили в экосфере,

Подруга рядышком сидит.

 

Вот, проводили до подъезда,

Теперь пришёл черёд Ли-ли:

– "Зайдешь? Сегодня много места,

Бабуси – по домам ушли."

 

– "Гульнём? Ты не боишься рыжих?"

– "Напротив. Я у вас в долгу!

Люблю вас – чуточку бесстыжих!"

– "Ну, шкода ты, ой не могу!"

 

Вино на столике, гранаты,

В фольге початый шоколад,

В кровати родичей женатых,

Я бьюсь с их дочкой об заклад.

 

Скольжу горячими губами:

"Сюда", – шепнула мне она.

Из искры разгоралось пламя,

Вставала за волной волна.

 

Без принуждения к желанью,

Неторопливо, озорно,

Раздвинув с лёгкостью пацанью,

Свои коленки предо мной

 

И, в обольстительном веселье,

Кудряшек рыжих там и сям,

Я до утра блуждал в похмелье,

Всё поднимая якоря…

 

На запрокинутых веснушках,

Светился радости сосуд,

Плескалось солнце на подушках,

Растущий распаляя зуд.

 

Встречались. Но не очень часто,

Сначала бабушек контроль,

Потом, вернулись в одночасье,

С командировочных гастроль

 

Родители. Ещё немного,

И дело выплыло наверх,

Мать – стала поперёк с порога –

В антагонизм духовных сфер –

 

Ушла. И больше не вернулось,

Подушек рыжих торжество,

Так солнышко моё запнулось,

А дальше? Дальше ничего…

 

Прощались бурно, вырывая,

Зацепки с мясом из крючков,

И напоследок, изнывая,

Мытаря дребезг черепков,

 

Разбились вовсе.

Разбежались.

Набив оскомину оков…