В Черепке приехал новый Дед, весь синий от блатных партаков. Рассказывал, что по-молодости фурагой был (приблатнённая молодёжная группировка из рабочих кварталов). Решили мы его сразу пробить на гнилость и пригласили обмыть назначение к Иванычу в каюту. Тот принял приглашение без базара - видим, человек простой, без понтов. Накатили по первой, он и говорит:

 

- Хрена мы тут в тесноте жмёмся? (к нам на хвост присели Дексон с третьим штурманом). Пойдём уж и каюту мою обмоем заодно.

 

А у него, по сравнению с нашими, вообще хоромы - спальня, гостиная. Только как-то не заведено матросам у деда бухать. Ну да мы то вдатые уже, тем более Кэп на берег ушёл.

 

Дедушка оказался ярым антигорбачовцем. Чуть подпил ещё, и попёрла политика:

 

- Я бы этого сидора горбатого к стенке и из калаша тра-та-та-та!

 

И дальше распаляется всё громче, а люмики открыты, жара, на весь порт слышно. Сижу, не знаю. что и делать - боязно как то - Горбатый страной рулил в то время, как никак. Вдруг голос Кэпа:

 

- Хрена вы тут орёте?!, - и голова в люминаторе появляется.

 

Дед и его за стол зовёт, тот заходит:

 

- Что за праздник?

- Да вот, с командой знакомлюсь и трёшника на учёбу провожаем, - отвечает дед.

 

Мы с Дексом подрываемся съёживаться, не отпускает.

 

- Сидите уж, только чтоб на вахте нормальными были.- А команда отличная, - продолжает, - дело своё знают, приказы лишний раз повторять не приходится. Вон матрос даже лучше трёшника на ББК заруливал, а моторист за механика стоял (мы с Дексом засияли, третий краснеет, как рак), бухают, правда, но работе не во вред. В-общем, вижу, сработаетесь.

 

И вправду сработались. Стармех спускался в машину с неделю, видит, что там всё работает, как часы, даже если я один, а Иваныч спит бухой, а потом и вовсе заходил только раз в месяц в журнале расписываться. В основном бухал на низах с братвой, мне всё песни блатные под гитару заказывал. Пока к нему подруга покататься не приехала, и не взяла в ежовые рукавицы. Но и при ней случалось. Пошли мы с ним раз в Одессе за железкой какой-то, а она ещё не готова. Зима, холодно, жрать охота. Зашли в "Украину", там на улице под навесом мясо в глиняных горшочках подавали.

 

- Дед, - говорю, - по полтиннику может для сугрева?

- Возьми, но не больше!

 

Я приношу два полных стакана.

 

- Фил, охреел ты, что ли, я же сказал!

- Так она меньше не наливает. Ну не выливать же на землю в конце концов.

 

Почему из могилы? Да звали его Исмаилыч, а Декс, как напьётся, шепелявить начинает:

 

- Измагилыч, Измагилы..

- Хрена ты меня в могилу гонишь, ворчит Дед.