Кораблиная любовь
Капитан - звание. Мастер - это уже должность. Капитаном может стать любой штурманец, а вот Мастером не каждый. Мастер на пароходе - царь, бог и судья. Наш Кэп был офигенным Мастером. Работа шла сама собой без его участия, но он стоял над всеми. Это, конечно, и от команды зависит, но разная шваль у нас долго не задерживалась. Самое главное, не напрягал он матросов дурной работой, как на других судах - лишь бы не сидели. Да и мы каждый своё дело знали. Шлюзуемся где-нибудь на Беломорканале, с других судов вопят в матюгальник:
- Трави носовой ёпть! Подбей кормовой нах!
Наш "Х" идёт в мёртвой тишине, как "Летучий Голландец", на палубе никого. В нужный момент, как чёртики из табакерки, появляются два матроса, накидывают концы, судно подтягивается, концы набиваются, закрепляются и матросы исчезают бухать дальше. Судно шлюзуется, и происходит обратный процесс. И всё это без единой команды.
Любой человек не без греха, вот и у нашего Мастера было два загона. Первый-то и загоном не назовёшь - сам бухал и другим не мешал, лишь бы не во вред работе. Второй посерьёзнее - поварихи. Если кто-то, кроме него, отваживался трахнуть повариху, списывался подчистую, независимо от должности и звания.
Первая была Оля. Специализировалась чисто по машинной команде, что и привело к печальным последствиям. Как на грех пришёл к нам работать моторист Коля, только что из армии. И влюбился в неё по уши. Оля + Коля-свежее мясо. И стали они трахаться напропалую, не зная заморочек кэпа. Третий мех, Колин шеф, даже ключи у него от каюты скоммуниздил - не помогло, Коля припёр из машины длинную трубу и стал подпирать дверь. Дальше начались странности. Машинная команда отпрашивается у деда на берег, тот всем даёт добро, а Колю, потупив глаза, шлёт к Кэпу. Тот его не отпускает, ничем не мотивируя. Пацанчик врубился наконец после нескольких таких отказов, нажрался в лоскуты и с ножом на Кэпа - еле растащили. Ну и капец, естественно, собирай вещи.
- Я без Оли не поеду никуда, я люблю её, - орёт.
Так и Олю до кучи нахрен с борта. Вот такая любовь. Только она его ещё по дороге бросила.
Вторая, Лариса, не давала вообще никому, но готовила до того отвратительно, что мы сами были за то, чтобы списать её нахрен. Прислали Петровну, центнер лет под пятьдесят. Кушали при ней разнообразно и вкусно, но бухала больше всей команды, да ещё чудила при этом - полный улёт. Всё возмущалась, что её трахать никто не хотел. Встанет бухая возле курилки и орёт:
- Нет среди вас мужиков, гондошить ща всех буду! Я каратистка нах!
За леер схватится и давай ляжками махать, пока её буфетница в каюту не затащит. Напоследок уснула у старпома в каюте, нассав перед этим на коврик, за что и была списана. Жалко бабулю было. Говорили, ей боцмэн, главный судовой клоун, вдул всё таки разок.
И вот на сцене появилась главная героиня - Танюха. Не сказать, что супер модель, но всё при ней было - молодость, смазливая мордашка, сиськи и жопа - всё в меру, да и готовила изумительно. А глаза..., смотришь в них, и сразу в штанах дымиться начинает. Её хотела вся команда. Хотела, но боялась, потому что заморочки Мастера уже ни для кого секретом не были. Был и у меня заскок - влюбился, стихи ей читал. Раз бухали мадеру у нас в каюте - она, Декс, и я. Мы с Дексом по очереди шлюзоваться бегали и жутко ревновали друг друга в это время, так как друг тоже втрескался по уши. А ночью мы напились с монтёром и заспорили, что я залезу к ней на шконку. И я залез. Одетый. И вырубился. Это меня спасло, скорее всего, от списания с судна, обошлось без последствий. Но когда я увидел, как она выходит ночью из капитанской каюты, вся влюблённость разом испарилась. Да и её понять можно, выбора не было - или подмахивай, или вали на берег. Сидим раз толпой в каюте, бухаем, и она с нами.
- Чё ж ты трахаешься наверху, а бухаешь здесь, - спрашивает Декс.
- Здесь я человек, а там просто станок.
А кэп борзел не по-детски, к нему жена с ребёнком приехала покататься, ищет его ночью. "На вахте он", - говорят. Какая нах вахта у капитана, когда идём на автомате по открытой воде, по Онежскому озеру. Ясное дело, с Танюхой где-нибудь зашхерился. Мы с ними до конца не доработали, настохренело - сколько можно, год отпахали, за исключением пары поездок домой на неделю. Уже в конторе слышали, что сука-радист на него донос накатал в кадры.
Вот такая она, любовь кораблиная...
