Слова простые, дела пустые
Слова простые, дела пустые, застыла полночь на небесах. И смотрит как моросят блатные, а не блатные сидят в кустах. И продолжается спор извечный, о добром слове и о стволе, но я уверенный и беспечный, мой ствол давно уже на столе.
Он вперемежку с библейским хламом, промеж стаканов и огурцов. Бутыль меж ними блистает храмом, святой водою для молодцо'в. Для красных де'виц и для всех прочих, глядящих в горлышко и стопарь. А ствол лежит на столе-пророчит, не укради, не убий, не вдарь.
Да не соври на хмельной пирушке, по синьке спрос как всегда вдвойне. И если в детстве был на войнушке, то побываешь и на войне. А там всё просто и очень страшно, и нецелованый паренёк, без головы упадет на пашню, или вернётся домой без ног.
Вода святая давно разлита, в бокалы и поминальный штоф. И перемелется снова жито, и наломается много дров. И будет ствол посреди объедков, сверкать потасканной срамотой. Глупец бахвалится тем что метко, стреляет по тишине святой.
Он убивает ради бутылки, хотя хватает её на всех. И остаются одни обмылки, и продолжается вечный бег. От полуночных стволов и пули, от моросящих блатных и тех, кто видит прок в оружейном дуле, и так не любит тепло и смех.
Моя волына лежит ржавеет, промеж стаканов и огурцов. Она глаголет, потом немеет, среди прадедов и праотцов. Я об неё не мараю руки, смотрю на горлышко и стопарь, и слышу я голоса и звуки, "не укради, не убий, не вдарь".
