Как много смерти, да и мы не живы

***

Как много смерти, да и мы не живы

один другому. В странных деревнях

на место похороненных сажали

тряпичных кукол с нарисованным лицом,

как можно ближе сходных с человеком.

 

Их одевали в вещи мёртвых, набивали

вещами мёртвых, выставляли у окна

с утра, а к вечеру в кровати укрывали

одним с собой прозрачным одеялом,

чтоб звёздный свет, сочащийся в окно,

касался куклы так же, как не куклы.

 

Не куклы уходили. Куклы, куклы

друг друга шили рваным грубым швом,

и набивали, зренья не имея,

всем, что под ватные ладони попадалось.

Смешение тряпья в телах тряпичных

породу уравняло, и с тех пор

в деревне — ни убавить, ни прибавить —

все жили счастливо — читай, спокойно.

 

Но знаешь, иногда в ночи беззвёздной

забытые до времени булавки

во мне вращаются, и капли красной краски

текут по снежно-белому белью.

 

И рифма вспоминается "люблю".

И я её зашитым ртом пою.