Затратное дело

Дед у меня был мужиком с отличным чувством юмора. Повезло мне. Хоть Толи недавно не стало, по деревне до сих пор ходят анекдоты его авторства, а друзья и родня не забыли розыгрыши, что он устраивал. Чего только стоит один наш с ним диалог, вспоминая который, вся семья до сих пор покатывается со смеху.

 

В ту весну я неудачно поскользнулась на припорошенном снежком льду и сломала ногу. Сижу на кровати, читаю какой-то журнал с рецептами выпечки на последней странице. Анатолий варит обед.

 

– Дед, слушай рецепт! – кричу ему из спальни. – Взять стакан муки, два яйца, четыре ложки сахара, ванилин… – потом припоминаю, что одного ингредиента не хватает, и говорю:

 

– Эх, выпечки не получился, у нас ванилина нет!

 

А дед не растерялся и, намеренно коверкая слово, отвечает:

 

– Да ты чего, бабушка? У нас этой ванили… – он выдержал многозначительную паузу, – полны штаны!

 

Прозвучало до того комично, с такой забавной интонацией, которую, увы, на бумаге не передашь, что до сих пор шутка цитируется в семье с улыбкой.

 

Конечно, наблюдая за нами, дети и внуки думали, что всегда мы так и жили – не ссорясь, только безобидно друг над другом подшучивая. Но однажды, разговорившись с внучкой, пришлось припомнить, что по молодости мы с Анатолием, как и все, ругались, ревновали и однажды пусть ненадолго, но расходились. Я его из дому выгоняла, и он как-то по осени у родителей своих в холодной бане жил... почти мексиканские страсти.

 

– Так что же, в итоге, не выгнала? – в шутку спросила тогда внучка.

 

– Да затратное это дело, – отмахнулась я. Вот уж точно по гроб жизни той истории не забуду! Конечно, внучка от меня не отстала, пришлось рассказывать.

 

Даже и не вспомню я теперь, отчего в тот день у нас с Толей вспыхнул спор: то ли дед мой, тогда еще молодой муж, поддал немного, то ли пришел поздно, то ли приревновала я его к одной гулящей деревенской бабе… Но, в итоге, дошло до того, что достала из шкафа старенькую простынку, а следом на ткань полетели мужнины вещи – пара новых брюк, исподнее, свитер теплый и три хороших, добротных, тоже новых рубахи. Уж где и как их я в те годы доставала, не пересказать: дефицитный был товар, но для семьи и не так исхитришься… Одна рубашка поскромнее была, одноцветная, то ли серая, то ли голубая, вторая покрасивше – в клетку, а третья так и вовсе модная – цветастая, яркая! И другие вещи тоже качественные да почти не ношеные.

 

В общем, выгребла я все это богатство из шифоньера, связала в тугой узелок, бросила супругу в ноги и махнула рукой в сторону двери:

 

– Все, Анатолий, уходи!

 

– Рая, да Бог с тобой, куда я пойду-то? К кому? – развел руками муж. Хоть в жизни у нас всякое бывало, меня и сына он очень любил: из семьи никуда уходить не собирался. Но в момент ссоры по молодости-глупости я упрямо повторила:

 

– Уходи!

 

Толя, хоть и уродился человеком юморным и спокойным, все-таки иногда мог «завестись» и вспылить, а еще был очень упрямым – если что задумал, не переубедишь.

 

– Уходить, говоришь, Рая? – уточнил он.

 

– Уходи, – снова прикрикнула я в ответ. – И тряпки свои забирай!

 

– Тряпки? Да сожгу я эти тряпки! – прошипел диким котом он, подхватил в руки узелок и вылетел из избы, громко хлопнув дверью.

 

Я угрозе значения не придала, посидела у окна, поплакала, а потом смотрю – дым мимо избы поплыл. Вроде, не от печи, протопилась она уже. Пожар где, что ли?

 

– Да не мог же он… – догадалась я, накинула на себя, что под руку подвернулось, и выскочила во двор. Было уже прохладно, а Анатолий грелся у разведенного посреди двора костра, в котором дожигал последнюю из трех своих новых рубах.

 

– Сказал же – сожгу, если не успокоишься, – хмуро уточнил он, пока я глядела на это безобразие, потеряв дар речи.

 

И потом конфликт разгорелся с новой силой, но уже из-за серьезных материальных убытков...

 

В итоге мы, конечно, помирились, вот только из новой одежды почти ничего у Толи не осталось, а денег лишних в ту пору в семье не было. Пришлось занять немного у родни: купила ему костюм спортивный да пару рубах и брюк уже не такого хорошего качества. А что врала свекрови о том, куда делись те нарядные обновки, уже и не вспомню. Больше сорока лет прошло. Отговорилась как-то: мол, то ли порвал, то в масле машинном изгваздал. Толя же шофером был.

 

– Вот с тех пор больше я деда твоего из дома не выгоняла, – закончилась моя история под тихий смех внучки. – Говорю же – затратное это дело!