Мечта

– Дженс, смирись, – хохотала лежащая на скомканном одеяле девушка, накручивая на палец темную прядку волнистых волос, – у тебя просто нет слуха!

 

Рядом, на самом краешке кровати, сидел ее парень – Дженсен Тайлер. Будучи простым охранником в супермаркете, он, как и многие молодые фанаты альтернативной музыки, мечтал стать рок-звездой. У Тайлера имелось для этого огромное желание, крашеный в черный «хайер» и дешевая, видавшая виды электруха, доставшаяся от старшего брата. Тот перегорел музыкой еще тогда, когда сам Дженс ходил под стол пешком. А в этот самый момент он отчаянно шел к мечте – мучил старенькие струны. Иначе назвать его попытки игры было нельзя: отрывистые визгливые ноты действовали его подружке на нервы, но та терпела, иногда позволяя себе подкалывать любимого.

 

– Вот увидишь, Эйли, я еще переплюну Планта! – упрямо повторил мечтатель, вновь зажимая не то и не там – и струной ошибся, и ладом.

 

– Ладно, давай, я сделаю вид, что верю в тебя, а ты лучше со мной поиграешь? – соблазняя, улыбнулась девушка.

 

Что ж, мечта может подождать немного, верно?

***

– Черт! – то и дело вскрикивал Дженс, теребя «джек*»: судя по всему, перегорели контакты, звук не шел. Либо проблема не в проводе, и все куда серьезнее. Может, старушка «Zombie**» приказала долго жить? Брат вечно повторял, что ей лет пять место на помойке.

 

Увы, прогноз Дилана сбылся: «детка» свое отслужила. И проще было купить новую гитару, чем заморачиваться с ремонтом – он точно влетит в кругленькую сумму. Нерабочий инструмент отправился в шкаф (было лень тащить ее на мусорку), а сам Дженс – в музыкальный магазинчик, в один из неблагополучных районов его родного Санта Круза. Магазинчиком владел Старик. Никто не знал, как на самом деле зовут хозяина – постоянные клиенты обращались к нему по безликому прозвищу. У Старика всегда имелись в продаже не очень дорогие, но качественные инструменты и примочки, бюджетные, но отлично звучащие струны, хорошие медиаторы, которые стачивались не так быстро, как «пластик» других марок. Надо ли говорить, что у Дженсена даже мысли не возникло пойти в другое место?

 

– Добрый день, – Старик встретил его привычной вежливой улыбкой, заправляя за ухо выбивающуюся прядь седых волос, когда-то темных. Он принялся, не стесняясь, разглядывать Тайлера: от полубезумного выражения зеленых глаз на испещренном морщинами лице парню стало не по себе. Через мгновение Старик тряхнул головой, вновь улыбаясь:

 

– Что-то ищешь, парень?

 

– Мне нужна гитара. Не очень дорогая, но чтобы звучала более-менее, – отозвался тот, разглядывая кусачий ценник на отличный «Telecaster**».

 

Старик принялся показывать Тайлеру инструменты, которые он мог себе позволить, но ни один не подчинился его «деревянным» пальцам…

 

– Да ты совсем играть не умеешь, – рассмеялся хозяин магазина. – Зачем тебе гитара-то?

 

– Мечта, – вздохнул Дженс, когда очередная шестиструнка в его руках выдала какофонию противных звуков.

 

– Мечта, говоришь? – Старик, вновь изучающе посмотрел на покупателя. – Хорошо. Есть для тебя кое-что. Предупрежу: инструмент не новый. Но отличный! Руки, которые раньше его держали, создавали шедевры.

 

– Но тогда это, наверное, дорого?

 

– Нет, того, что у тебя есть, вполне хватит. Я бы хотел, чтобы однажды эта гитара вновь зазвучала, – Старик ушел в подсобку, оставив Дженсена в ожидании. Вернулся спустя несколько минут с чистым, немного потрепанным чехлом и извлек оттуда «White Falcon». Изящнейшая работа: кленовый корпус с накладками и бриджем из черного дерева, тонкий гриф, позолоченные колки и фурнитура. А какой звук эта девочка способна выдавать, м-м-м! Винтаж и качество, воплощение тайных желаний любого музыканта…

 

– Да вы шутите? Она стоит не меньше семи штук баксов, – пробормотал Дженс, осторожно беря в руки белую красавицу.

 

– Отдам за штуку. Вместе с чехлом. Берешь? – Старик встал за кассу. – Там на корпусе с обратной стороны пятно и несколько царапин. На звук не влияют, но вид портят. Вообще-то инструмент дорог мне, как память, но вечность прятать такую прелесть в темном углу – грех. Ее бывший владелец мне этого не простит: парень мечтал изменить мир своей музыкой. У него так же горели глаза, когда он держал гитару в руках. Может, у тебя получится? Только береги ее, ладно?

 

Не задавая лишних вопросов, поблагодарив Старика за щедрость, Дженс расплатился и поспешил к себе.

Дома он расчехлил гитару и, не теряя времени, подключился к усилителю. Эйли осталась у матери на ночь, так что у него впереди целый вечер без надоедливых подколок.

 

Чехол, лежащий на стуле, покатился и грохнулся на пол с пугающим громким хлопком, заставив Дженса подскочить на месте. Внутри лежало что-то тяжелое. Старик забыл выкинуть какой-нибудь хлам типа старой примочки? Или вдруг там заначка? Мечтать-то не вредно…

 

Парень открыл боковой карман и увидел блокнот в твердом переплете. Он выглядел довольно старым, некоторые страницы, слиплись от чего-то бурого, похожего на засохшую кровь. Стало не по себе, но любопытство пересилило.

 

– Рори Эмерс, – прочитал Тайлер на первой странице. Видимо, бывший владелец. Остальные листы были исписаны текстами и табами, – похоже, этот Рори писал песни.

 

– Писал, – донеслось до Дженса. Вздрогнув, тот выронил блокнот, медленно оборачиваясь. Зная, что, кроме него, в доме никого, а за спиной только зеркальный шкаф.

 

Быстро наползали сумерки, комната погрузилась в полумрак. Может, поэтому хозяину квартиры показалось, что в огромном зеркале отражается не он?

 

– Вот черт! – вскрикнул Тайлер, зажмуриваясь, а потом медленно открывая глаза. – Вот. Черт.

 

Видение не пропало. Парень в отражении имел ту же прическу, был так же одет, но лицо и глаза – не Дженса. Скулы более острые, лоб выше, глаза не карие, а зеленые, смутно знакомые. Отражение насмешливо разглядывало Тайлера, а сам он еле удержался от того, чтобы не рухнуть на колени: ноги дрожали, ладони противно вспотели, по спине пробежал холодок. Он не мог сдвинуться с места. Господи, будто нарик какой-то или псих. Видеть в зеркале чужое отражение – это признак душевной болезни?

 

– Страшно, да?

 

Голос раздавался, кажется, внутри него, ноги все-таки подкосились, и Дженс упал. А Отражение – нет. Теперь оно возвышалось над своим хозяином, подходя все ближе к зеркальной грани:

 

– Гитара не зря оказалась у тебя. Ты хочешь играть, но не можешь, верно? Отвечай, Тайлер! Ты мечтаешь стать рок-звездой, или это был просто треп?

 

– Х-х-хочу… – хрипло выдавил незадачливый музыкант, чувствуя, как сводит пальцы на руках, а из тела будто вытягивают энергию. Он в жизни так не боялся, навалилась апатия, а внутри росло неверие в происходящее: «Сижу на полу своей квартиры и говорю с мужиком из зеркала? Да ну!» – Я сплю?

 

– Хорошо, если тебе так легче, – согласилось Отражение. – Я предлагаю сделку, Дженс.

 

– К-какую?

 

– Ты не умеешь играть, но можешь держать в руках гитару, – Отражение сделало шаг вперед, выталкивая себя из зазеркалья: длинные пальцы с черными ногтями обхватили края рамы, крепко вцепляясь в нее. Потом, как в японском ужастике, из стеклянной глади выскользнули первые прядки длинных черных волос. Дженс отвернулся, чтобы не смотреть на это, освободившийся призрак медленно прошел мимо дрожащего осиновым листом парня, продолжая:

 

– Я играть умею, но… – он попробовал взять лежащий на кровати инструмент, ладони прошли сквозь гриф. – Смотри! Если бы в моем распоряжении оказалось твое тело, я смог бы сыграть свою музыку. В тетради песен хватит на пару альбомов. Ты хочешь записать альбом?

 

– Я свихнулся от счастья, купив гитару, на которую мне не хватит двух месячных зарплат, в семь раз дешевле, – прошептал Тайлер, пробуя ущипнуть себя. Призрачный гость не пропадал – пытался взять гитару в руки, но безуспешно. Лицо Отражения исказила злобная гримаса:

 

– Мне нужно твое тело. Взамен отдам свой талант. Соглашайся!

 

– Да пофиг, – прошептал тот. – Господи, я спятил… – и отключился.

 

***

Дженсен очнулся ранним утром, с трудом встал с жесткого пола:

 

– Блин, что я тут делаю? – пробормотал он, разминая затекшие плечи. На кровати лежала красотка-«Белый Сокол». – Надо же, не приснилось. Я реально ее купил!

 

Вместе с радостью пришло воспоминание о кошмаре. Приснится же такое? Только блокнот с текстами и табами лежал на полу, открытый на первой странице.

 

– Переутомился, бывает, – решил Тайлер.

 

Горячий душ взбодрил, и Дженс, насвистывая веселенький мотивчик, принялся сушить волосы полотенцем, пока потеки воды не залили пол. Бросил взгляд на запотевшее зеркало. И стоящее без движения Отражение. Тайлер замер тоже, подумав, что, если бы успел позавтракать, его вывернуло бы прямо тут.

 

– Тише, Дженс. Я не доставлю хлопот. Мы же договорились? – услышал он, вылетая из ванной в чем мать родила.

 

– Призрак. Меня преследует призрак… – парень сполз по стене, чувствуя, как на спине выступает холодный пот. Только зря мылся.

 

– Попробуй сыграть.

 

– Отвали!

 

– Попробуй. Сыграть.

 

– Да к черту! – Дженс вскочил, кое-как вытерся, накинул на себя первые попавшиеся вещи, подключил гитару, настроил ее, настроился сам и… дрожащие пальцы, противный скрип.

 

– Ха, ты безнадежен, чувак! – Отражение укоризненно смотрело из зеркала, посмеиваясь над его жалкими потугами.

 

– Да кто ты, блин, такой? – прошипел Тайлер, собираясь отшвырнуть инструмент, но рука перестала слушаться.

 

– Не смей обижать мою девочку! – призрак вмиг оказался перед его носом. – На первый раз прощаю. Давай, я покажу тебе кое-что?

 

И пропал.

 

Дженс раньше представить не мог, что ощущает одежда, когда ее натягивают на мокрое тело: но примерно так он чувствовал себя – узкой толстовкой, которую пытается надеть вспотевший качок. Тело перестало принадлежать ему.

 

– Пальцы у тебя хорошие. Но приготовься к мозолям, друг… – услышал он голос внутри. Руки тем временем сами потянулись в гитаре. Пальцы, которым Тайлер больше не был хозяином, взяли первый чистейший аккорд. Плавные звуки полились из монитора, инструмент зазвучал красиво, мелодично, искренне: Дженсен и не мечтал играть так. Само вступление было замечательным, а потом голос в голове запел…

 

– Любимый, это круто! Ты разыгрывал меня? Что не умеешь играть? Специально бесил? Все, я звоню дяде, он уже больше месяца ищет таланты, – прощебетала вернувшаяся Эйли, схватилась за мобильник и умчалась звонить.

 

– Милая, погоди, я не… – пробормотал Дженс. Вообще-то, он для того и замутил с Эйлин. Ее дядя, Дик Эйс, был хозяином крупной звукозаписывающей компании. Конечно, Тайлер решил, что, когда он будет готов, Большой Дик не сможет отказать любимой племяннице. Но гитара не давалась, а девчонка за полгода отношений надоела. Он собирался с ней порвать.

 

– Заткнись. Кто ее дядя?

 

– Владелец студии звукозаписи.

 

– Умеешь ты телок выбирать, – ухмыльнулся призрак, опять появляясь в зеркале. – Прекрати трястись и помоги мне! Я не обрету покой, пока не сыграю то, что когда-то сочинил.

 

– Я спятил.

 

– Нет, Дженсен, я реален. Но, чтобы исполнить мечту, тебе и надо быть сумасшедшим. Иначе не выйдет, – в зеркале снова был только сам Тайлер.

 

– Все, прослушивание завтра в два! – Эйли ветром влетела в комнату, плюхнулась на кровать и обняла Дженса. – Дядя уже отчаялся откопать что-то стоящее. Ты пройдешь, я уверена. Песня супер! Твой голос… почему ты не пел раньше?

 

– Погоди, я и не…

 

– Да ладно, хорош. Я все слышала, милый.

 

– Эйли… – тут Дженсен услышал, что говорит, но голос, хоть и похож, не его. – Ладно, детка, прости. Я не был уверен, много репетировал. Не хотел, чтобы ты просила за меня, а потом краснела перед дядей. Спасибо, правда. Завтра я покажу, на что способен, обещаю!

 

Руки обвили талию девушки, та потянулась за поцелуем.

 

«Я схожу с ума», – пронеслось в голове. И с ума он сходил далеко не от красоты девчонки.

 

***

 

В какой момент все окончательно вышло из-под контроля, Дженсен Тайлер сказать не мог.

 

На следующий день он, словно в тумане, взял гитару, приехал в студию, вежливо (это он-то!) со всеми поздоровался. Эйли тоже пришла, и Дженс улыбался ей так, как никогда в жизни – словно реально от нее без ума. Еле чувствуя руки, подключился, настроил инструмент, потом играл и пел. Исполнил в акустике несколько песен из блокнота, вместе с приглашенным ударником отыграл импровизационный сет, к концу которого перед его носом возник контракт. И только после этого ощутил себя собой.

 

– Подписывай. Я мертв, мой автограф недействителен! – голос в голове заставил вздрогнуть. Хотелось бежать куда глаза глядят но контракт… это шанс, черт возьми: бабки, слава, телки, каких только можно пожелать! Он добьется славы, не будет зависеть от Дика, от Эйли, от своего супермаркета, который стабильно охраняет через сутки! Разве не об этом он мечтал?

 

– Я думал, ты мечтал играть, – прошептал призрак. «Рори, – поправил себя Дженс. – Его звали Рори».

 

– Я мечтал о результате, – он подписал бумаги.

 

– Будет тебе результат, – процедил Эмерс.

 

И закрутилось. Концерты в небольших клубах города, на каждый из которых зачем-то приходил Старик, подолгу смотрел на Дженса и украдкой вытирал слезу; первый сингл на местной радиостанции, ушедший в народ, запись альбома… и сегодня он будет играть в шикарнейшем рок-клубе Нью-Йорка.

 

Временами Дженсену казалось, что никакого Рори Эмерса нет. Должны же гении быть чокнутыми? Но всякий раз, когда он хотел напиться, подцепить симпатичную девчонку в клубе, его что-то тормозило. И Эйли все больше и больше раздражала, но он ловил себя на том, что делает искренние комплименты, дарит подарки… и наблюдает за этим со стороны.

 

Концерт прошел отлично, хоть и забрал кучу энергии. Тайлер словно в собственном сне очутился: народ вокруг кричал, ему признавались в любви, его хотели… он был популярен, черт побери! Сбылась мечта.

 

В этот вечер ему удалось выпить. Никто не останавливал, и он все больше убеждался, что просто выдумал себе призрака. Крутящаяся рядом блондинка была ничего, и в номер ее затащить труда не составило. Завтра новый концерт, но расслабиться не помешает, рассудил Тайлер.

 

Он проснулся позже обычного. Рядом лежала та самая знойная блондинка.

 

– Приводи себя в порядок, идиот! Репетиция через два часа!

 

Тайлер подскочил на кровати, затем влетел в ванную и, включая воду, глянул в зеркало. В нем отражался злющий Рори:

 

– Какого черта ты творишь? Слава мимолетна, чтобы тебя не забыли через месяц, надо работать!

 

– Да пошел ты, – плюнул Дженс. – Я получил, что хотел, ясно? Мне плевать на музыку, плевать на репетиции! Моя мечта спит в кровати, стоит в баре внизу. И оттягивает карман! Я хотел стать звездой – я стал ей! Проваливай!

 

– А как же Эйли? – прошипел Рори. – Где бы ты был без нее? Она пашет на твое имя побольше Дика! Все твои контракты, твои деньги – ее работа и мой талант! Не зарывайся.

 

– Плевать мне на Эйли! Достала! Скорее бы отделаться от нее! Погоди, так это ты? Подарки, нежности, весь этот розовый бред… это, черт возьми, ты?

 

– Она заслуживает большего, Дженс. В отличие от тебя. Ты оказался тем еще куском…

 

– Господи-Боже, кем бы ты ни был, парень в зеркале, но я с тобой согласна! – Дженсен обернулся и увидел бледную, как смерть, Эйли, которая во все глаза смотрела на Отражение, а оно, удивленно и растерянно – на нее.

 

– Что ты тут забыла? – прохрипел Тайлер.

 

– Ты на звонки не отвечал, – всхлипнула девушка. – Что это значит? Кто он?

 

– Ты видишь меня? – прошептал Рори. Эйли его услышала:

 

– У меня мама медиум. Я не такое видела, даже Кровавую Мэри вызывала: вот где жуть! Дженсен, что за выдра в твоей кровати? Что значит, я тебя достала? Что значит, талант – не твой? Я слышала все. Каждое чертово слово. Ты говоришь двумя голосами. Твое отражение – не ты. Говори!

 

У Тайлера потемнело перед глазами, и он сполз на пол.

 

– Эйли, прошу, – услышала девушка голос в голове, – принеси из комнаты гитару. Я все объясню. Я был уверен, что это ты в обморок грохнешься. Только не убегай, ладно? Пожалуйста.

 

– Не тараторь, – Эйли с горечью взглянула на своего, видимо, бывшего парня, – я сейчас.

 

Она вернулась с гитарой и присела на бортик ванны.

 

– Ты вернулась, – облегченно вздохнул призрак. – Спасибо.

 

– У меня дрожат руки. Я сталкивалась с подобным в двенадцать лет и со временем убедила себя: это просто игра воображения. Мама всю жизнь видит потустороннее, она сказала, что дар проснется и у меня. Когда-нибудь. Господи, что ты такое? – девушка, обняв себя за плечи, раскачивалась вперед-назад, но сбегать не спешила.

 

– Можно, начну издалека? Меня зовут Рори. Появился в семье музыкантов. Мама сильно болела и умерла при родах, а я родился слабым и больным. Проблемы с сердцем. Врачи говорили, до десяти лет не доживу. Папа потерял маму, поэтому хватался за любые возможности. Недалеко от нашего родного города есть резервация индейцев. Ходили слухи, что там живет сильный шаман, который вылечивает даже безнадежных. Белым он не помогал, только своим. Мне было восемь, когда папа каким-то чудом его уговорил принять нас. Как, понятия не имею. Я тогда совсем ослабел, счет шел на дни. Шаман сказал отцу взять с собой меня и предмет, который ему дорог. Папа взял эту гитару. Она была маминой. В общем, шаман провел какой-то ритуал, его первую часть, и сказал, что мне все равно не дожить до совершеннолетия. Плохо помню, но он повторял что-то вроде: «На душе мальчика печать смерти». Для того, чтобы ее убрать, завершив ритуал, надо обменять мою душу на другую – убить человека. Отец не мог пойти на это. Я тоже.

 

После ритуала я немного окреп: учился, взрослел, окончил школу, поступил в музыкальный колледж, играл, писал песни. Готовился заключить контракт с отличной компанией. Но шаман был прав. Мне едва исполнилось двадцать. Переверни гитару.

 

Эйли перевернула и увидела на корпусе несколько царапин и бурое пятно. Словно кровь въелась.

 

– Что это?

 

– Мы поехали за город. В нас врезался грузовик. На папе ни царапины, а я вот… – Рори развел руками. – Гитара тоже не пострадала. Шаман говорил, что она – оберег: будет хранить мою душу. Только не предупреждал, что после смерти я окажусь привязанным к ней. Я думал, если гитара найдет нового хозяина и тот сыграет мою музыку – освобожусь. В первый раз не вышло, тот парень перепугался вусмерть и вернул инстумент в магазин. Папа меня вообще не видел, но, думаю, понял, что я здесь. После того случая он стал говорить со мной... И вот появился Дженсен. Так хотел играть, а не мог ни одного аккорда взять! Я тоже не сразу стал виртуозом, и Тайлер, видимо, напомнил отцу того мальчишку с измозоленными до крови пальцами, который жил музыкой и мечтой… У меня появился шанс обрести покой. Но Дженсу музыка не нужна. Он, – Рори сжал кулаки, – извращает мою музыку. Все, что мне дорого. Надо положить этому конец.

 

– Как?

 

– Нужно, чтобы шаман разорвал связь с гитарой. Я уйду, а Тайлер играть не сможет: ни слуха, ни голоса, ни усердия, – прошипел призрак, глядя на Тайлера с нескрываемым презрением. – Не понимаю. У него же есть здоровое тело, руки. Ты, Эйли. Если бы это все было у меня, я бы ценил каждый чертов миг… ладно, это невозможно. Ты поможешь мне?

 

– Рори, это был ты? – прошептала девушка, разглядывая бурые пятна на корпусе. – Все, что Дженс говорил мне, как смотрел? Я чувствовала раньше, что он не любит меня. А после прослушивания все изменилось.

 

– Ты заслуживаешь лучшего, Эйли. Не позволяй ему использовать себя, когда я уйду.

 

– Я помогу. Найду того шамана, когда вернемся в город, – пообещала девушка. – Надеюсь, он еще жив.

 

– Да, я тоже, – прошептало Отражение и пропало.

 

Когда Дженсен пришел в себя, в номере, кроме него, никого не было.

 

***

 

– Дом, милый дом!

 

Концерты прошли с аншлагом, уставший Тайлер вошел в квартиру, бросил чехол с гитарой на кресло, а сам растянулся на диване. – Надо хатку получше приобрести!

 

Дверь хлопнула, он вздрогнул от резкого звука. Нервный стал в последнее время. Оказалось, это просто Эйли.

 

– Привет. Я за вещами, хочу отдать ключи. А это тебе подарок – тур по клубам Нью-Йорка прошел на ура! – едко проговорила девушка, поставив на стол бутылку виски.

 

– Если ты не против, я начну праздновать прямо сейчас! – тем же тоном ответил парень, радуясь, что обременяющие отношения подошли к концу. Он приносил Дику деньги, тот не разорвет контракт. А если разорвет… что ж, продюсеров, менеджеров и владельцев студий в стране предостаточно.

 

– Празднуй. А ты не боишься, милый?

 

– Чего, дорогая?

 

– Что Рори однажды не станет играть? Ты выйдешь на сцену, и вместо прекрасной мелодии раритетная гитара выдаст те же ужасные звуки, что обычно? - будто издеваясь, протянула Эйс.

 

– Что ты несешь? Нет никакого Рори! Есть я, ясно?

 

– А ты попробуй, – съязвила девушка. – Отражение, здесь только я. Не обязательно помогать ему.

 

Дженсен схватил гитару, вытряхнул ее из чехла, подключил… Пальцы, благодаря тому, что Рори играл его руками очень много, двигались лучше, но ему было далеко до скорости и точности Эмерса. Он все еще ужасно, отвратительно фальшивил.

 

– Черт, – прошипел Тайлер после нескольких отвратительно сыгранных партий, отбрасывая гитару на кресло. – Это все фигня. Я просто устал. Надо расслабиться.

 

Он открыл бутылку и отпил прямо из горла. А потом еще. Его повело, Дженсен тяжело опустился на диван, почти засыпая и уже в полудреме видя, как в комнату входит Старик.

 

– Мисс Эйс? Вы не передумали?

 

– Берите его, мистер Эмерс.

 

– Эмерс? – одними губам произнес Тайлер, чувствуя, как его подхватывают и несут. – Что происходит?

 

– Пить надо меньше, сынок, – и Дженс отключился.

 

Эйли тем временем упаковала в чехол гитару Рори и откопала в шкафу старый сломанный инструмент Дженсена.

 

– Сойдет, – улыбнулась девушка.

 

***

 

Веки были тяжелыми, как после сильного похмелья. Дженсен открыл глаза, думая, что перебрал вчера конкретно, раз не чувствует ни ног, ни рук. Помещение оказалось полутемным и незнакомым, а на стоящем напротив диване лежал он. Его тело.

 

– Эй? Я умер? Что… что происходит? – закричал Тайлер.

 

Его тело тем временем приподнялось, потирая глаза, долго разглядывая руки, а потом ощупывая себя, будто состоять из плоти и крови для него – невидаль.

 

– Очнулся? – Эйли с улыбкой вошла в комнату, садясь рядом и беря за руку… кого?

 

– Что вы сделали? Где Дженсен? Почему я тут? – прохрипел парень голосом Рори.

 

Рори?!

 

– После того, как ты все мне рассказал, я поговорила с мамой, и мы поехали к твоему отцу. Ты был прав, он не сильно удивился. Потом вместе отправились в резервацию. Шаман согласился помочь. Как и моя мама. Мы…

 

– Что вы сделали?!

 

– Завершили ритуал. Прости, но это было правильно. Дженсен – свинья. Неблагодарная тварь. Да дело даже не в этом. Вся его жизнь – это мечты о продажных девках, алкоголе и роскоши. За чужой счет. Он всегда ждал, что все упадет ему под ноги. А ты талантливый, Рори, искренний! Твоя музыка делает мир лучше. Ты сказал, что ценил бы каждый миг жизни, будь у тебя здоровое тело, сказал, что я заслуживаю лучшего...

 

– Это неправильно. Это была его жизнь... Моя закончилась, – Рори неверяще смотрел на Эйли. Впервые он ощутил себя в этом теле не гостем, а хозяином.

 

– Когда отношение Дженса ко мне изменилось к лучшему, я заново влюбилась в него. А это был ты. Рори. Ты тоже заслуживаешь лучшего. Заслуживаешь прожить эту жизнь, ясно? И формально никто не умер, - улыбнулась Эйли.

 

– То есть?

 

– Дженсен здесь. В своей старой гитаре. Она сломана, но это не важно. Играть-то он не умеет.

Рори повернулся к старенькой «Zombie»:

 

– Он… там?

 

– Да. Надеюсь, это послужит ему уроком, и мальчик научится ценить то, что имеет, – Дженс услышал голос несостоявшейся тещи: в комнату вошли мама Эйли и Старик.

 

– Папа, – прошептал Рори, вскакивая и обнимая мужчину. – Миссис Эйс. А где господин Вияя**? Я должен поговорить с ним.

 

– Вияя умер ночью, сынок. Он тоже понимал, что нельзя губить душу Дженсена...

 

– Но шаман сказал, что заточенная в священном предмете, она очистится, – добавила миссис Эйс.

 

– Поэтому Вияя ушел сам. Он просил передать тебе: «Не всякая мечта достойна воплощения. Твоя достойна. Не упусти свой последний шанс, мальчик-отоанекто***». Нам пора ехать домой.

 

Уже в городе Эйли предложила Рори прогуляться.

 

– Ты злишься? Прости меня. Я хотела, чтобы твой голос и твоя музыка жили. Чтобы ты жил. Это не значит, что ты должен остаться со мной или должен мне что-то еще, - девушка отвела взгляд, в глубине души надеясь, что Рори обязательно простит ей это самоуправство. Да, она не имела право решать, кому из них жить. Она всего лишь хотела любить и быть любимой человеком, который погиб несколько лет назад...

 

– Злюсь? Шутишь? Я и мечтать о таком не мог, Эйли. Снова ходить по земле, дышать, чувствовать! С той стороны все как в тумане, в серой дымке. Нет ничего: ни чувств, ни запахов, ни времени. Но имею ли я право на все это? Имею ли право быть счастливым с тобой, заниматься любимым делом? Я – вор. И не абы что украл – чужую жизнь, – прошептал Рори. Наверное, однажды ему придется дорого заплатить за неожиданный дар судьбы, за право на вторую жизнь. Но это будет потом. А сейчас он просто дышал, смотрел, осязал, слушал. Жил.

 

– Если бы не имел, Вияя не завершил бы ритуал. Репетиция через час. Поедешь?

 

– Он сказал, у меня только один шанс, – решился Эмерс. – Поеду! Ты со мной?

 

– Да, но у меня условие, Рори, - хитро прищурилась Эйли.

 

– Какое?

 

– Купи себе зеленые линзы! У тебя очень красивые глаза! – улыбнулась девушка, целуя замершего парня.

 

***

 

В подсобке небольшого магазинчика лежала сломанная гитара. Привязанная к ней душа бродила по зеркальным витринам и умоляла выпустить ее. Но Старик не был медиумом. Он не слышал. Только радовался, что теперь жива не только музыка Рори, но сын тоже.

 

– Я мечтал не об этом, – всхлипывая, шептал Дженсен, глядя, как мимо проносится жизнь. Сейчас он многое отдал бы, чтобы просто быть собой – скромным охранником супермаркета. Сейчас он пахал бы, как проклятый, забыв о женщинах и алкоголе. Сейчас он продал бы душу Дьяволу, лишь бы снова обнять наивную, влюбленную Эйли…

 

– Продаешь, значит? За сколько? – услышал он хриплый смешок.

 

И, собравшись с духом, оглянулся…

 

_________________________________________

Прим.:

*«Джек» – шнур-переходник для подключения гитары к усилителю.

**Вияя – управляющий солнцем.

*** отоанекто – играющий.

****Fender Telecaster, Zombie, White Falcon – модели электрогитар.