Здравствуй дорогая Геня и дорогие мои детки.

 

Я, слава Богу, жив и здоров, чего и вам желаю. Ваше письмо я получил. Очень доволен, что пишешь, что живёте «ничего». Если это верно, то даже хорошо. Я написал в Рославль в горсовет, и спрашиваю, цела ли наша хатка, но ответа нет. Ты пока туда не пиши, может год, их вел кумен цуах (через год).

 

Геня, меня перевели в другую часть, пишу тебе с дороги. Как только приеду на место, то напишу письмо и новый адрес. Крепко тебя целую, береги Циленьку и Захарку, хочу их обнять.

Ты только мне пиши.

5 лютя 43г.

 

Тамбовская 2е, село Уварово,

улица Бучкова, дом 65

Путиной Г.

Полевая почта 70463 Путину Ш.Л.

 

Послесловие.

Истлевший тетрадный листок почтового треугольника, с жирной штриховкой химического карандаша армейского цензора. Письмо в место эвакуации. Последнее. Единственное сохранившееся. Оно помнит руки моего деда. Фотографий нет.

 

Село Шумячи Рославльского уезда было выжжено фашистами. «Хатка» построенная дедом перед самой войной уцелела, в ней размещалась фашистская комендатура. Когда немцы ушли, в единственном сохранившемся доме укрывалось всё село, и жители были сильно огорчены, когда вернулась хозяйка. Одну ночь коротала бабушка Женя в своём доме, построенном дедом Соломоном, и ушла с детками. Азохен вей…

 

Бабушка всю жизнь хранила новую одежду, купленную для Цлейме, когда вернётся.

Нет уже Цили, нет дяди Захара, зато растёт малыш, не похожий на нас, такой же светловолосый и круглолицый, каким помнила своего отца моя мама. Хочу, чтобы он был счастлив, и жил гораздо дольше своего молодого деда.

***

 

Имя Соломон может произноситься, как Цлейме, Шлёма. Имя Женя, как Геня.