Ну что, милая, совсем немножко тебе носить... на днях родишь.

Я тоже носила красиво. Мамочку твою рожала ночью. Майская ночь за окном – теплая, ароматная. Соловьи заливаются! И вот соловьи в саду поют, а я ору!

Ну, а на утро пришёл твой деда, посмотрел на доченьку и говорит:

– Что ты наделала! Почему не на тебя похожа?

– Так радуйся, – говорю, – что на тебя.

– Нет, надо было, чтоб на тебя. Ты же у меня красавица!

Так он всю жизнь мне говорил, дедуля твой.

Всё будет хорошо. Не боишься? Вот и умница. Боль, конечно, будет. Но она так быстро забывается! Подрастёт маленький, и ещё захочешь, вот увидишь.

А мамочку я твою кормила год, молока было много. И ещё одну девочку кормила, у соседки молока не хватало. Так что есть у твоей мамы молочная сестра, Лена. Когда-то она приезжала к нам, но ты маленькая была, не помнишь. А сейчас она уже и сама бабушка. Надо будет ей написать, чтобы снова приехала. Хорошая женщина. Мне везёт на хороших людей, которые добро помнят. Так уж всегда складывалось. Дай Бог, чтобы и у тебя столько хороших людей было в жизни.

А мамочка твоя росла баловницей, дедушка с бабушкой ее обшивали, они-то оба портные от Бога были. Каких только платьиц и костюмчиков у нее не было...

А уж сколько всего вкусного – это и говорить нечего. Кондитерские были на Крещатике такие... сейчас никто и представить себе не может. Славная жизнь была, безмятежная... Пока не началась война.

Как уезжали из Киева – страшно вспоминать. Когда садились на пароход, моя мама – твоя прабабушка – чуть не осталась. Судно начало отходить, так ее какой-то мужчина прямо взял и бросил на борт, а иначе бы осталась...

Ну а потом поездом приехали в Сталинобад. Жили в таджикской семье, тесно было, но люди всем делились. Мы были все пятеро в одной комнате, но спасибо, что так. Четверо спали вповалку на полу, а моя сестра болела, поэтому спала на столе. Такая ей поблажка была.

После войны вернулись в Киев. Когда уезжали, всё ведь бросили, не до того было. Квартира, конечно, занята была. Получили комнату в коммуналке на Мало-Подвальной, ну ты ее знаешь, там моя сестра и сейчас живёт.

И представь, твоя прабабушка пошла на базар и... купила у кого-то своё собственное пальто! Спутать было невозможно, такое было одно – она его сама и шила...

Вот чего очень жаль – это мамочкиных детских фотографий. Столько их пропало, все оставили, когда уезжали. Но разве было до фотографий?..

Ну что, давай ещё с тобой по чайку да и спать пойдём. Ты спи, пока возможность есть. Сейчас можешь выспаться, а потом будет тебя будильничек поднимать. Но это ничего, лишь бы здоровенький был. А мы, мамочки, всё выдержим.