Сны продолжаются. Дед.
Теперь можно уже и рассказать…
Я даже ЗДЕСЬ очень долго молчал.
Мы с твоей бабулей прожили необыкновенную жизнь. Построили саманную хату с белённым, поверх дранки и глины потолком.
Может статься, тебе пригодится: мелко порубленную солому, глину, песок и коровячий послед в большом деревянном корыте заливаем водой, залазим в корыто босыми, бутырим. Забиваем формы для больших кирпичей, подсушиваем, а опосля раскладываем во дворе для окончательного спекания.
Стреха из отборного очерета – венец всему!
Завели двух породистых тёлок, тягловую коняку. Наделали целое отделение (десять!) ребятни – сорванцов и пигалиц. Насажали мальв, барвинков и чернобривцов.
Жили – не тужили.
В нашем селе откуда-то взялся колхоз. Мы туда вступать не спешили. Стрёмное это какое-то дело.
Ночью ко мне пришёл голова колхоза.
– Ваня, драпай! Тебя завтра раскуркуливать придут!
Убогому собраться – подпоясаться.
Смазал колёса брички, запряг каурого, прихватил несколько узлов с харчами и шмотками.
Еле утрамбовал свою шантрапу…
Сзади на поводу привязал бурёнок.
Три года цыганской жизни: Туапсе, Караганда, Чианури, Сталинири… Тебе что-нибудь говорят эти прозвища?
Кормилиц пришлось продать, харчевать нечем, да и жить на что-то надо.
До самого Владивостока добрались.
Для тебя это родные названия: мыс Чуркина, бухта Диомид.
Твою мамку намного позже, после отвоевания Манчжурии, занесло в эти края, ставшие твоей родиной. Твои родители всю жизнь молчунами прожили, и это уберегло их от житейских напастей.
Места там благодатные!
Природа ещё побогаче нашей, Море – настоящий огород – гребешки, трепанги, витухи, трава истивная – послаще той капусты.
А леса! Виноград, кислятина, правда, но вино из него – смачное. Грецкие орехи (они там называются маньчжурскими) без молотка не вскроешь, но по вкусу – настоящие. Лимонник, барбарис – на херсонщине не видывал таких ягод. А грибов – во всей Украине таких и столько не сыщешь.
Жалюстно уезжать было! Да Днепр всего дороще!
Таким же круглястым путём мы через восемь лет на родину возвращались.
Выстроил ещё одну хату. Огород, сад, виноградник, цветники – всё как подобает.
Все мои дети прошли войну (и девчонки и мальчишки). Те, что вернулись – с наградами.
О двух твоих дядьках были статьи в газете: передовики, ударники!
Мамка твоя школу с золотой медалькой закончила. И на фронт ушла. На Кавказе, а потим под Кенигсбергом фрицев гоняла. Потом китайцев от япошек вызволяла. После войны в любой ВУЗ могла без испытов поступать. Но осели они с твоим батькой на самом дальнем востоке. Пограничниками заделались, по заставам помотались. В Европу только ближе к пенсии уехали.
По-настоящему-то я никогда не был раскулачен, вовремя сбежал. Но «доброхоты» писали в той же местной газете: кулак недобитый. Всё слюни распускали, мол, опять он , вражина, лучше всех соседей устроился.
Мой тебе совет: про свою рубаху помни, про свою семью. Мотай на ус: побольшее помалкивай, молчание – цукерка.
Да не ухмыляйся ты!
