Котенок

Я подобрал котенка у дороги.

Он в этот мир был выброшен судьбою.

Ища защиты, бросился мне в ноги, -

И я не мог не взять его с собою.

 

Вначале он как будто ждал удара:

Глаза прикрыты и прижаты уши.

Но постепенно осмелел котяра,

Стал любопытничать и жадно кушать.

 

Прокуренную обошел квартиру,

Обнюхал все углы, столы и двери,

И постепенно доверять стал миру,

И мне, пускай не сразу, но поверил.

 

Он часто прыгал на мои колени,

Мурлыкал громко, чувствуя защиту.

В нем было столько неги, столько лени,

И лишь за мухой глаз следил прикрытый.

 

Но чаще он безудержно резвился:

Облазил все шкафы, подрал обои,

И, глядя на него, я весь светился,

И солнце грело счастьем нас обоих.

 

Летели дни, и подрастал бандюга.

Он стал наглеть и заявлять о власти.

Во мне, в его спасителе и друге,

Он видеть стал причину всех несчастий.

 

Закрыта дверь - мне по ноге когтями,

Проголодался - будит среди ночи.

И постепенно (только между нами)

Я понял, что он мне мешает очень.

 

Уже не я, а он хозяин в доме,

Важней моих теперь его желания.

Он стал вести себя, как будто кроме

Него тут нет не только старших - равных!

 

Как долго я терпел, старался ладить,

Не замечая драного дивана,

Но скоро он повсюду начал гадить,

Хотя лоток стоял все так же в ванной.

 

Я убирал засохшие какашки,

Пытался смыть вонючие отметки

И все жалел: страдает, мол, бедняжка,

Пока он не удрал однажды летом.

 

Я дверь открыл – и поминай как звали!

Квартиру он считал своей тюрьмою.

Двух тесных комнат было ему мало

Впридачу с надзирателем – со мною.

 

Я звал его, расклеил объявленья,

Сулил нашедшим щедрую награду,

Но понял: он пошел за вожделеньем.

Понаслаждаться – вот что ему надо.

 

И вот однажды (первые снежинки

При свете фонаря играли в прятки)

Увидел я знакомый хвост и спинку.

Он ждал меня, ободранный и жалкий.

 

Я дверь открыл – он пулею промчался

И в дальний угол под столом уткнулся.

Да, нелегко ноябрь ему достался.

Он с головой в реальность окунулся.

 

Где был он, не рассказывал ни разу.

Его молчанье слов красноречивей,

Но приучился сам он к унитазу,

И нет кота смирнее и учтивей.

 

Он стал ценить и корм, и кров, и ласку.

За дверь теперь ни шагу не ступает.

Лежит под лампой, сладко жмуря глазки,

И от прикосновений сладко тает.

 

Вот так и мы не ценим, что имели.

Готовы в кровь подрать кормильца руку.

Считая все своим, мы осмелели

И мерзко гадим по углам со скуки.

 

Леса пустеют, рыб не стало в реках,

Не птицы в небе – чад от труб вонючих.

Ну что сказать о нас, о человеках,

С сознанием отсталым и дремучим?

 

Пора понять: нас ждет тупик в итоге,

Если не выбрать правильно дорогу.

Любить себя и позабыть о Боге

Или вернуть все, что имеем, Богу?