То да сё
На силу ушли! Насилия избежали. Вжались от скорости в кресла.
Через совершенно дикие места продирались.
Дрались светом фар, как световыми мечами, с редкими встречными.
Старались быть неприметными.
Светом фар рубили снегопад — аж замаялись.
Снег испугался, и также резко, как начался, перестал.
Пристали к заправочной станции, словно кораблик к пристани.
Рад бы сказать, что выстояли, но нет впереди еще долгий путь.
Выдохнуть только и можно, расправить плечи...
Вдохни меня, господи, этой ночью, укрой, вылечи,
Вдохнови на сечу фарами против снега и встречных, объясни ее суть,
Не дай уснуть, дай выстоять, расскажи когда утро настанет,
Когда со стоном растает снежная ночь,
В ножны заправим фар лучи. Заправились, отшвартовались от станции, снова мчим.
Мечемся по полосам, на обгон выезжаем на встречку.
Выжимаем педаль, вправо кладем спидометра стрелочку.
Господи, только ты не молчи!
Господи, что же ты за молчаливая сволочь!
Лучше бы выволочила за лишние риски,
За кислый вид, за то, что закралось сомнение,
За оригинальное мнение по всем вопросам,
За то, что когда просила помедленнее, скорость не сбросил,
За то что в жизни на все наплевать совсем мне,
За то что не по пути со всеми мне, какими бы мне они не были близкими.
Но ты блузку мнешь ремнем и молчишь, просто в окно смотришь, где снова начался снег.
Нет нет да мелькнет свет фонаря у придорожной ночной аптеки.
Апатично киваешь, когда я говорю жарко. Смотришь в зеркало не моргая.
Отвечаешь бессвязно: "нет, нет, да, ну да, вот такая я.
Какая? Такая! Ой ладно! Отворачиваешься и прикрываешь с длинными ресницами веки.
Мне видно это в темном стекле. Век наш клетчатый, темный и светлый. В светлой пустой воде где наш темный берег?
Сберег ли я тебя? Телом - да, в целом, даже душа твоя осталась цела
Телами мы с тобой сплетались, взлетали с постели до крыши и дальше до неба.
Потом вставали, завтракали и ехали каждый по своим делам.
Я игрок, ты нимфа — какое дело нам
До того, у кого что как. По мне было так, что лучше бы этого не было бы
Между нами совсем. Я мог сесть, ты вообще странную жизнь вела.
Где-то там пела, что-то делала с теми, кто вел странный образ жизни.
А ночью мы вылезали из этого, как змеи из грязной кожи.
Можем же? Бросим? Накопим и бросим. На берег из моря лжи вылезем.
Вылижемся. Поедем жить на солнечном южном берегу на зло всем.
Лесенкой будем спускаться к теплой воде, купим дом с видом с горы на прибой, заведем собаку сразу же,
Чуть позже детей, посадим цветы, разобьем газон аккуратно остриженный.
Ближе мы будем друг другу, а то последний раз, я когда звонил, а ты не брала - пела там где-то, я немного струхнул.
Представил, держа трубку у уха, что я ничего от тебя не услышу кроме этих гудков.
К глотке комок подступил. Да я знаю, что глупо. Сколько я раз так звонил и держал до яростной дрожи
Потом бросал свой копеешный телефон в стену, потом отходил, доставал симку, шел в магазин за другим, чуть дороже,
Чуть крепче, чтоб выдерживал хоть бы пару таких вот звонков,
Которые я не выдерживал. Обнаружил вдруг, что весь мир мой рушится, что дышать не могу, словно кто-то ногой под дых меня пнул.
Подлых этих гудков, словно кто-то губы сложил в трубку и ту ту ту в ухо мне,
Мнение у меня сложилось сразу — я больше терпеть не могу.
Рогом уперся, сперва не звонил совсем. Помнишь? Ждал когда сама наберешь или просто дверь откроешь своим ключом.
Чуть с тобой не расстались тогда, короче, мы.
Ревность штука такая жгучая, было мне нипочем все, что угодно, до этого - думал эти мосты сожгу,
Будет все у меня как прежде. Приходил домой, ложился в одежде спать, а во сне встречался с тобой, просыпался, ждал утра, запивая свой гнев
Горьким кофе. Взглядом пустым провожал твою тень на стене, что оставила ты. Вот что за нелепый замысел!?
Представила? Посмеялись, встретились обнялись. Что там с личной? Да разве же это жизнь! Давай заново!
Вон какой мятый не бритый! И как бритвой - нет петь не брошу.
Спросишь почему согласился, хотя знал что не вынесу? Невыносимость проще,
Чем невесомость в ожидании ночи, дня, ночи, дня, заданного
Круговорота пустых дней полых ночей. Думал, буду встречать за занавесом...
Да говори же ты! Говори со мной! Ночь тяжелая за спиной,
Твердая словно камень, который у меня с души упал,
Когда я снова с тобой ложился в кровать, а потом взлетал до потолка,
Потом до крыши, потом еще выше... Слышали наши соседи всего столько
Сколько не слышали. И знаешь, то ли от ревности я устал,
То ли стал старше, мудрее что ли... С утра, помнишь, дождь лил стеной,
Дворники не справлялись, Я стоял и вглядывался в то, как откроется дверь -
Ты выйдешь из клуба, Махнешь рукой, раскроешь зонтик...
Кроме шуток! Я правда ждал тебя... ну забыл позвонить...
И вот ты выходишь... Ты, знаешь, я даже не стал сигналить
Сгинул просто в потоках дождя, выключил дворники, А кровь в висках тик, тик.
Ты с этим козлом садишься в его машину. Но я же не зверь
Какой! Нет, я шел на это осознанно. Осознавал абсолютно внятно,
Как догоню, как подрежу, как вытащу из машины.
Тут шум дождя стих, как и стихло тик тик в висках.
Я стартовал так резко, что закипела вода в двух от шин полосках,
оставшихся там где стоял я. Ну да, накипело! Все это твое пение, мужчины
Вокруг... Нет, это не ревность, не нервность, не приятно
Теперь вспоминать, но, вроде, уже выяснили всё.
А вообще, классная у него машина! Жму газ в пол.
Жаль снег пошел! В дождь гнали бы быстрее,
Острее бы чувствовали жизнь. Надо же, снег в октябре!
Ну ладно, хотя бы насилия избежали. Просто ствол в лоб: "Встал и пошел
Вон отсюда!". Как же все в жизни просто. То да сё.
