Grandioso, потом doloroso, но… scherzoso

Прошла пора унылых меланхолий,

Печальных масок и безвольных плеч.

Прошла пора копить! Прошла пора беречь!

Прошла пора потёмок и оплывших свеч…

Прошла хандра густого безразличья,

Апатии и затаенной боли.

Прошла пора… Ура!!! Пришла пора величья!

Высокой миссии! Заглавной роли!

Выдергивая ногу из болота,

На пьедестал я возвожу замызганный сапог.

Спускаю рвущийся до пороха курок

И мучаюсь отрыжкой и икотой.

Как всякий памятник, стоящий на виду,

Я тычу пальцем в отдаленную звезду

И как бы возглашаю в вопле криворотом:

«Терпенье и напор!», - и, - «Я еще приду!»

Но мудрецы уже за поворотом,

Притискиваясь чреслами ко льду,

Ползут за выпивкой в стан вражий гастронома -

Там, где соседствует портвейн с бутылкой рома,

И лыбится Распутин в бородý.

Такой вот, нафиг, хром, такой вот, нафиг, глянец.

А коленкор упёр на лозунги какой-то голодранец.