Grandioso, потом doloroso, но… scherzoso
Прошла пора унылых меланхолий,
Печальных масок и безвольных плеч.
Прошла пора копить! Прошла пора беречь!
Прошла пора потёмок и оплывших свеч…
Прошла хандра густого безразличья,
Апатии и затаенной боли.
Прошла пора… Ура!!! Пришла пора величья!
Высокой миссии! Заглавной роли!
Выдергивая ногу из болота,
На пьедестал я возвожу замызганный сапог.
Спускаю рвущийся до пороха курок
И мучаюсь отрыжкой и икотой.
Как всякий памятник, стоящий на виду,
Я тычу пальцем в отдаленную звезду
И как бы возглашаю в вопле криворотом:
«Терпенье и напор!», - и, - «Я еще приду!»
Но мудрецы уже за поворотом,
Притискиваясь чреслами ко льду,
Ползут за выпивкой в стан вражий гастронома -
Там, где соседствует портвейн с бутылкой рома,
И лыбится Распутин в бородý.
Такой вот, нафиг, хром, такой вот, нафиг, глянец.
А коленкор упёр на лозунги какой-то голодранец.
