поэзия умерла

всяк говорил мне,
поэзия — музыка, 
но, видно, 
нельзя преждевременно согласиться,
видимо, 
все точки зрения 
слишком различны,
поэзия — 
лингвистическая 
мелодия голоса; лучше
сказать 
сием образом, 
не нарушив её концепцию:
поэзия является слёзно
на плаху, 
как антагонисты в мифологии древнегреческой;
если ребёнка приносит аист
или находят в капусте, 
стих же приносят раздумья, переплетённые 
шестерёнками фонетическими...
лишь некоторые 
семена Господа 
имеют способность 
размышлять 
о грустном
и неизбежно соединяться 
с метафизической 
дикостью; 
омут, жилище Бесов, 
не тих —
он полон 
предельно звенящим, обычным простолюдином, 
замкнувшемся 
на девятом круге 
страданий 
на миг, 
в то время 
поэт уже достигает 
конечной точки десятого лаконично;
если создали 
Небо и Землю в начале, 
после — свет, 
разделив его ото тьмы, 
тогда кто, 
собственно, был решим 
породить язык? 
это всё равно, 
что стоять 
с близорукостью на причале, пожимая плечами 
окостенелыми, думать 
и долго не прыгать вниз... 
поэзия призвана 
находить, разбирать эти тайны, проверяя 
их механизм, 
но поэтическая 
экспансия — 
желание каждого 
вдруг 
сотворить стих — 
оскверняет и замедляет 
истинный смысл 
существования
единицы языковой;
теперь 
проживает она в нелепости, соприкасаясь с концом красивейшего
собственной гранью!