Отец
В свинцовой дымке, под холодным ливнем,
в забытом поле ледяных железных трав,
взрезающих натянутостью линий,
ходил отец и думал, что он прав.
И всех, кто не внимал его ученьям,
кто видел правду или просто был другим,
он обрекал на долгие мученья,
приковывая в травах. И круги
мотал вокруг часами, распинаясь,
внушая, проповедуя и злясь.
У каждого теперь душа больная! —
он говорил, — вы мусор, гниль и грязь!
И я, повязан проволочной сталью,
сидел и ждал конца его речам.
А он вскрывал мне мозг своей моралью.
И кровь стекала лавой по плечам.
Он говорил, что нет любви на свете.
Что есть лишь гордость, правильность и честь.
Что я за все грехи свои в ответе,
а сколько нагрешил уже — не счесть.
Он говорил, что счастье всё в работе.
Что остальное — леность и порок.
Что не должно меня касаться и заботить
ничто, помимо сдачи плана в срок.
Он говорил и говорил, не умолкая,
пока ржавел связующий металл.
Он говорил — судьба дана такая.
А я порвал все нити, взял и встал.
Он обернулся, и глаза его стальные
в последний раз прожгли меня тогда.
Но время съело власть его. Отныне
я волен. И я вышел навсегда.
