XIV. На чужбине

1620 год.

Николай открыл глаза. Над ним склонился мужчина в маленькой плоской шапочке. В руке незнакомец держал мокрую ветошку, отжимая её содержимое над его лбом. Прохладные капли приятно скользили по щекам, скатываясь по подбородку к шее. Жидкость была немного маслянистая с незнакомым приятным запахом. В памяти промелькнули последние события. «Как не похож этот человек на тех прежних». Кожа незнакомца была смуглой с жёлтым отливом, на лице выделялись большие выразительные тёмно-карие глаза. Одет мужчина был в светлую просторную рубаху с воротником - стойка и длинными рукавами, скрывающими кисти рук. Взгляд его был внимательным и дружелюбным. И это был свой - земной человек, родство было явным. Оно было в глазах, во всём его облике. Мысли Николая переключились на собственное тело. Оно осознавалось по-новому, будто заново знакомило с собой. Казалось, сознание было всегда, а вот тело появилось только теперь. Николай попробовал пошевелиться и с удивлением обнаружил в своей ладони лёгкую гладкую вещицу. «Это навигатор, - вспомнил он слова своего недавнего спасителя, - и у него видимо, что-то пошло не так. Я жив… это главное».

- Я на Земле? – обратился он к незнакомцу.

Тот еле заметно улыбнулся и скрылся из виду. Вместе с ним исчез источник света. Темнота поглотила окружающее пространство и, оставшись с нею наедине, Николай почувствовал вдруг такую глубокую и всеобъемлющую тоску, словно на всей земле воцарились тьма и безмолвие. «Господи… зачем ты оставил меня?». Через мгновение уверенная сильная рука приподняла его за плечи, и тот же человек поднёс к его губам чашу. Терпкий напиток освежающей прохладой растёкся по всему телу. Николай благодарно кивнул и заметил про себя, что не смотря на ночное время суток воздух был сильно горячим и влажным. «Похоже на тропики… земля это уже лучше, - с иронией заметил он про себя, - осталось понять место и время…»

- Какой сейчас год, - снова обратился он к незнакомцу.

Тот прищурился и произнёс на чужом языке несколько слов, из которых его собеседник чётко выделил только одно - «просат». «Он не понимает меня… так же как и я его». Напиток незнакомца успокоил мысли и расслабил тело.

 

***

Это было огороженное высокими каменными стенами пространство на возвышенности площадью примерно гектаров в триста. Сооружения, воздвигнутые на этой территории, были выполнены из камня, но встречались так же постройки кирпичной кладки. Все здания одной своей частью уходили под землю, словно их откопали после стихийного бедствия. Из арочных проёмов - окон, которые вырастали будто из-под земли, жители достраивали двустворчатые двери, выравнивали полы, и было невозможно определить, до какой глубины здание утоплено под землёй. Такой вывод пришелец сделал из того, что и окна, и двери были одной высоты. Чтобы туда войти, нужно было поклониться. Повсюду возвышались огромные деревья с ветвистыми корнями, ползущими по земле, словно змеи и раскинувшие свои кроны благосклонно предоставляя укрытие человеку. На территории имелось большое водохранилище, из которого ветвилась густая сеть оросительных каналов, идущих к отдельно стоящим сооружениям и фонтанам. Представители местной фауны естественно уживалась с населением, не стесняя друг друга. Экзотические животные – обезьяны, змеи, ящерицы, летучие мыши, птицы свободно гуляли среди людских построек. Всё здесь дышало покоем и умиротворением, казалось, сама природа способствовала тихой гармонии с человеком, и человек её почитал. Это была совершенно иная культура, очень отличная от русской. Ландшафт, обычаи, люди, быт, ценности – всё здесь кардинально рознилось с его родным – русским. Даже Англия была более понятна и предсказуема. Всё осложняло не знание языка.

Своего нового знакомого Николай больше здесь ни разу не встретил. Проснулся он ранним утром в большом просторном зале. Примерно на расстоянии полутора метров от его каменной кровати, которая была похожа на прямоугольный сундук высотой сантиметров сорок от пола, возвышались такие же спальные места, покрытые сверху циновками. В зал тот час вошёл человек средних лет, похожий на вчерашнего знакомого. Сложив руки на груди он приветственно поклонился и пригласил жестом следовать за ним. Николай кивнул в ответ и пошёл следом. Они медленно двигались по низкому узкому коридору со сводчатым потолком. По обеим сторонам коридора изредка встречались проходы в форме арок. Наконец они вошли в следующий большой зал, несколько меньше чем тот, который предназначался для сна. В центре зала располагался длинный каменный стол с такими же длинными лавками по обе стороны. Мужчина указал рукой место в дальнем конце стола, где уже стояла пиала с рисом и овощами. «Похоже, что это именно моё место за этим столом». Еды было достаточно, она была горячей, маслянистой и вкусной. Только теперь он понял, как проголодался. Через некоторое время незнакомец принёс ещё одну пиалу. В ней дымился напиток, напоминающий по цвету и консистенции молоко, но вкус оказался совсем другим. Затем они последовали в другое сооружение, гораздо большее, чем прежнее. Николай заметил, что в обоих зданиях нет дверей. Входы и окна там и здесь были выполнены в виде арок одной высоты, а толщина стен доходила до сорока сантиметров. На этот раз его спутник провёл своего гостя по каменной лестнице, вниз. Уже через несколько ступеней можно было ощутить приятную прохладу, воздух здесь казался не таким влажным как наверху. Наконец, перед его взором открылось новое пространство. То было огромное помещение, освещённое множеством масляных ламп, которые располагались под потолком в лузах. По периметру зала на расстоянии метра друг от друга стояли небольшие каменные столики, за которыми сидели мужчины. У каждого в руке был небольшой пест, а другая рука удерживала на столе ступу. Они занимались растиранием порошка. В центре зала располагался большой широкий стол со множеством контейнеров, в которые ссыпался готовый порошок. Каждый контейнер был предназначен для своего цвета. Похоже, что здесь готовили порошки для темперных красок. Как и за общим столом, где подавалась еда, для нового человека здесь так же отвели место – крайний столик от входа. На сиденье он обнаружил небольшую подушечку, а в ступе крупные осколки драгоценного камня голубого цвета. Повертев в руках самый крупный осколок, мужчина отложил его в небольшую чашку, оставив на дне ступы более мелкие камушки. Ему подумалось, что измельчать маленькими порциями будет быстрее и легче. Сопровождающий одобрительно кивнул и направился к выходу. Николай незаметно рассматривал своих соседей. Они были чем-то похожи друг на друга – смуглокожие с карими глазами, почти у каждого выделялись на кистях рук вздутые узловатые вены. Работающие в зале на нового человека никак не отреагировали. Улыбнулся только один из них, сидящий за соседним столиком. Он приложил правую ладонь к груди и ободряюще кивнул новенькому.

Через каждые три часа работы предполагался получасовой отдых. В это время здесь можно было прогуляться по окрестностям и даже искупаться в озере. Это была огороженная живой изгородью обширная территория, на которой располагались девять отдельно стоящих зданий, парк и водоём. Чем занимались в этих постройках, Николай мог только догадываться. Он знал своё место для работы, сна и приёма пищи. По вечерам часто прислушивался к разговорам соседей, пытаясь уловить их настроение, но незнакомая речь звучала однообразным фоном. Шестой день недели считался днём отдыха, и тогда он оставался в зале для сна совершенно один. В такие дни мужчина запрещал себе думать о прежней жизни. Лишь однажды, позволив себе расслабиться и предаться воспоминаниям, Николай провёл бессонную ночь, и на следующий день остался голодным. Выход порошка в его ступе в этот день сократился вдвое, а риса в пиале, что стояла перед ним за обедом, оказалось в два раза меньше. «Так не может продолжаться всегда! Ведь что-то же должно измениться. Зачем я здесь? Что я могу? Господи, подай мне хоть какую-то надежду…». Так прошёл месяц.

Однажды, было это в последний день рабочей недели, сосед по столику, что выказал в первый день работы своё внимание новому человеку, подошёл и пригласил идти за собой. Когда двое вышли в проём живой изгороди, незнакомец остановился и поклонившись приложил ладонь к своей груди и тихо повторил дважды: «Просат».

Затем он дотронулся другой ладонью до груди Николая и вопросительно взглянул на него.

- Николай.

- Нэ-кё-лаш.

Николай улыбнулся и ещё раз повторил своё имя. На этот раз собеседник справился лучше. Затем они шли молча. Николай с интересом рассматривал территории вокруг, вглядывался в жилые постройки, пытаясь представить жизнь за их стенами. Местные ребятишки весело носились по мягкой траве, не обращая внимания на ящериц, которых здесь было огромное множество. Изредка встречались женщины, одетые в длинные цветные юбки, раскачивающиеся в такт походке. Головы их были покрыты лёгкими хлопковыми накидками, перекинутыми через плечи. Некоторые несли на головах большие глиняные кувшины. Здесь совсем не было дорог и даже тропинок. У Николая никак не складывался в голове порядок, по которому люди кроили это пространство. Вскоре мужчины подошли к огромному сооружению. Это была огромная ступа в виде купола правильной формы лежащего на земле. Стены её были украшены разнообразными фигурами людей и животных, выполненными из мрамора и камня. Глядя на маленькие одноэтажные жилища местных жителей, невозможно было даже предположить, как могли они создать столь высокотехническое строение, как могли разрезать камень, чтобы в его углублениях изваять такие совершенные формы. Для этого нужно было иметь по меньшей мере специальные инструменты и пользоваться высоко точной и очень большой по габаритам, техникой. Николай на мгновенье представил, как плавился этот камень под действием высокой температуры и огромного прочного лезвия, и вспомнил, как местные жители превращали камень в порошок, пользуясь обыкновенной ступкой и пестом. Если это сооружение выдолблено из скалы, то как можно было так геометрически точно воссоздать столь безупречные формы. Было над чем задуматься. Гостя не покидало ощущение, что здесь поработала чья-то более высоко организованная рука. Опять же, здания, наполовину уходившие в землю, подтверждали эту догадку. Неожиданно его проводник опустился на колени приложив руки к груди, коснулся лбом земли. Губы его беззвучно шевелились. Затем он встал, ещё раз поклонился и, обойдя ступу трижды, показал рукой на восток. Постепенно картинка вокруг менялась, здания и водоёмы встречались всё реже и наконец, путникам открылся первозданный густой лес. Огромные пальмы, жестколистные кустарники, бамбуковые деревья, изредка разбавленные большими каменными глыбами, густой тенью закрывали землю от солнечных лучей. Пространство постепенно наполнилось множеством необычных звуков. «Похоже, что здешнее место полно обитателей, - насторожился пришелец, ощущая, как волна напряжения прошла по всему его телу». Просат мгновенно среагировал на реакцию своего гостя. Обернувшись, он успокаивающе улыбнулся и помахал Николаю рукой. Пройдя примерно около километра, они остановились перед небольшой насыпью бурого цвета. Порода грунта походила на известняк с вкраплениями мелкой бурой пыли. В разных местах этого холма поднимались языки пламени, словно в породе горели свечи. Но пламя это было сильнее и гораздо больше в диаметре, чем у обыкновенной свечи. Рядом с холмом на широком постаменте Николай разглядел множество предметов. Это были женские украшения, домашняя утварь, поделки из обыкновенной глины, одежда и даже обувь. Просат достал из дорожной сумки несколько крупных фиников и положил рядом с другими подношениями. «Это их жертвенник! Алтарь! – догадался Николай». Просат выжидающе посмотрел на своего гостя. Тот нахмурился, вывернул карманы. На траву упала маленькая вольфрамовая коробочка. Мужчина поднял свою единственную ценность и положил на алтарь. Просат отрицательно покачал головой, вернул вещицу владельцу. Затем он потянул гостя за рукав, давая понять, что их путешествие ещё не закончилось. Оказалось, что недалеко от жертвенника расположилась небольшая деревня. Среди леса стояло около десяти – двенадцать строений из бамбука с конусообразными плетёными крышами, покрытыми сверху густой листвой. За деревней располагалась небольшая плантация чая, которая позволяла аборигенам выжить в условиях колониализма. Просат подвёл своего гостя к одной из хижин и пригласил войти.

Внутри это строение оказалось довольно просторным и даже уютным. В центре располагался гладкий каменный стол, похожий на их столы для работы с порошком, а по периметру Николай разглядел такие же «кровати», как в зале для сна, застеленные циновками. Навстречу вошедшим поднялась молодая стройная женщина и пригласила пройти к столу. Странно, хозяйка словно знала о приходе мужа, знала, что тот придёт не один. На столе стояли две чашки с пахучим варевом и ещё две пиалы: с финиками и сладостями. Суп, так про себя назвал гость это блюдо, оказался сытным и вкусным. Пища была только что приготовленной. Это была другая еда, до сих пор его кормили здесь только рисом и тушёными овощами. После трапезы Просат повёл своего гостя в другую хижину, в центре которой был установлен гончарный круг. Мужчина зачерпнул из чана небольшой чашечкой немного глины и протянул Николаю.

- Я не умею лепить.

Просат улыбнулся, и указав на карманы гостя, где лежала вольфрамовая коробочка, отрицательно покачал головой показывая пальцем вверх. Затем он вложил чашку с глиной в руки гостя, обращая его внимание на рядом стоящий сосуд с водой и стопку сложенных в четверо полотенец, и вышел.

Николай потрогал содержимое чашки. Глина была тёплой, эластичной, как пластилин. Неожиданно ему пришёл образ Натали, в фиолетовом строгом платье и с зонтиком в руках. Николай принялся лепить. Это занятие оказалось столь увлекательным, что мужчина не заметил наступления ночи. Переночевав в хижине Просата, и подкрепившись свежими лепёшками, мужчины вновь отправились к жертвеннику, захватив с собой готовую фигурку женщины. И на этот раз им было, что предложить взыскательному богу. Николай поставил фигурку Натали в один ряд с туземными подношениями и поклонился, сложив на груди руки, как это делал Просат. Обратная дорога показалась обеим много короче, чем вчера. По всему было видно, что абориген был очень доволен. Всю дорогу он постоянно останавливался, складывал руки на груди и закатывал глаза к небу. Николай изо всех сил пытался спрятать улыбку, остерегаясь оскорбить чувства своего нового друга.