Я таращусь в трюмо с удивлением...

* * *

Я таращусь в трюмо с удивлением:

Как ты, дед, затесался сюда?

С молодым и напористым гением

Не сравниться тебе никогда.

 

Это я – молодой и напористый,

У которого все впереди,

Так что нос фиолетовый пористый

Убирай и скорей уходи.

 

Убирай эту рожу отёчную

И вали с этой рожей отсель,

А меня наслажденья порочные

Ожидают, – красотки и хмель.

 

А меня ожидают овации

Нынче ночью в богемных кругах,

Так что, дед, выходи из прострации,

Двигай прочь на артрозных ногах.

 

И тускнеет ничьё отражение,

Расплывается в гнусном смешке,

И слеза совершает скольжение

По его недобритой щеке.

 

 

* * *

Мне приснилось, что все передохли –

Люди, кошки, собаки, дрозды,

И растения разом засохли,

Несмотря на обилье воды.

 

Я на улицу вышел и крикнул:

«Эгегей! Отзовись, кто живой!» –

Но никто из подохших не пикнул,

Из засохших – не дрогнул листвой.

 

Выходило, что Бог отозвался

Наконец на молитвы мои,

То есть я наконец-то остался

Одиноким во всем бытии.

 

Все подохли, засохли, заткнулись

И не смогут меня раздражать,

Вдоль прекрасных безжизненных улиц

Даже листья не будут шуршать.

 

Я молился усиленно Богу –

И увидел молитвы плоды,

И на склады припомнил дорогу,

Где имеется вдосталь еды.