О судьбина моя непростая...
* * *
О судьбина моя непростая,
Я к тебе с этим возгласом – «О!» –
Обращаться уже не дерзаю,
Ибо ты не простишь все равно.
Никогда не простишь ты хорошесть
И житейскую святость мою,
И того, что живу не тревожась
И богатства себе не кую.
Ты давно не имеешь покоя,
Наблюдая мою простоту –
За нее то одно, то другое
У меня ты ломаешь в быту.
Людям ты лишь мою краснорожесть
Разглядеть позволяешь – и всё,
А ведь мне же присуща хорошесть
Абсолютная, как у Басё.
Как Басё, я стою на плотине
И плюю созерцательно в пруд.
Проезжает трамвай по плотине,
Пешеходы куда-то бегут.
Я стою, я подернулся мохом
И бежать не хочу никуда,
И судьба произносит со вздохом:
«Ничего с ним не сделаешь, да».
* * *
Для чего сочиняет поэт,
И притом иногда ежедневно,
Пусть на это и времени нет,
И по службе всё крайне плачевно?
Этот странный психический сбой
Объясню, не впадая в научность:
Автор чувствует рядом с собой,
Сочиняя, какую-то сущность.
Описать вам ее не могу –
Помогает сравненье, однако:
Наш поэт – как телец на лугу,
А она – как большая собака.
И с собакой телец состоит
В непорочной евангельской дружбе,
И собака тельца защитит
От любых огорчений по службе.
