Не радует меня божественная чушь...

* * *

 

Не радует меня божественная чушь

Священных разных книг, утехи слабых душ,

Ведь вряд ли что-нибудь утешит человека,

Который понял вдруг: ночь длилась четверть века,

Который поутру свой город увидал –

И не узнал его, и тихо зарыдал.

Какие же его смутили перемены?

Иль зверограждане с повадками гиены,

Слоняющиеся у лавок и ларьков

И жертву ждущие со скрежетом клыков?

Иль частокол реклам, царапающих зренье

И призывающих к безумствам населенье,

Внушающих глупцу: «Без трат не обойтись,

Трудись, и покупай, и далее трудись»?

А может, череда автомобилей странных,

Текущая, как змей, вдоль окон ресторанных,

Вдоль манекенов, что присели в томном па,

Но равнодушна к па угрюмая толпа?

А может, женщины в автомобильной толще,

Чьи лица исказил переизбыток жёлчи,

Чьи взгляды – словно шпаг невидимых туше, –

Те твари, что давно не женщины уже?

А может быть, толпы угрюмое молчанье,

В которой пляска лиц и каблуков шуршанье,

И только смех ничьих не размыкает губ,

Как будто вскачь несут к могиле чей-то труп?

Так что, проснувшийся, тебя уж столь смутило?

Иль в прежнем городе тебе уютней было,

Пониже ростом был и победнее он,

Но не напоминал безумных похорон?

А кстати, вот и труп – в сторонке, под стеною,

Так скромно завершил он поприще земное,

Уткнулся он в асфальт, стоит горбом пальто,

И ясно, что к нему не подойдет никто.