Про мышь и обиженный холодильник.

В некотором царстве, в нашем государстве, не помню точно: летом ли, а может быть и осенью, приключилась такая история.

 

Был обыкновенный рабочий день... Нет, вру, необыкновенный. За всю смену мне в журнал заявок не написали ни одного вызова. С одной стороны это хорошо, а с другой – скукотища. Вот, значит, сидел я, скучал, зевал во все тридцать два зуба и решил в очередной раз сходить на разведку - заглянуть в журнал заявок. Пришел к столу справок, а журнал как меня увидел и давай возмущенно шелестеть страницами, не то я надоел ему со своими бесцельными хождениями, не то просто ветерок из распахнутого окошка залетел и баловался, видимо, тоже от безделья. Не знаю. Во всяком случае, заявок на мою душу не нашлось. И тут, хвала Богам, из-за угла появляется старшая медсестра одного из родильных отделений Мария Ивановна.

 

- Ой, как хорошо, что я тебя нашла! – обрадовано восклицает она. – У нас неприятности! Ты нам срочно нужен!

 

Ура-а! Есть занятие! Я забрасываю ремень своей электромонтерской сумки на плечо и следую за старшей медсестрой. По пути она посвящает меня в суть возникшей проблемы. Оказывается, что ничего не поломалось, не оторвалось, не взорвалось, не сгорело и жизнь прекрасна. Единственная неприятность, портящая эту распрекрасную жизнь, заключается в холодильнике. Точнее сказать, в мышке, которая поселилась в вышеупомянутом агрегате. Признаюсь честно, мне никогда не доводилось слышать, чтобы мыши жили в холодильниках. Может быть, она из Якутии приехала? У нас жаркий климат для неё вот, бедняжка, и подобрала подходящее для себя жильё.

 

Подходим к родильному отделению, и я вижу выставленный в коридор холодильник. На первый взгляд он выглядел хмурым и жутко обиженным. Вы считаете, что холодильники не умеют обижаться? Ещё как умеют!

При ближайшем осмотре я обнаруживаю на его белоснежном боку два шикарных отпечатка от обуви. Один был от тапочка, а другой напоминал след скинхедовского ботинка. Кажется, незаконного поселенца уже пытались выселить. Ну, кто бы не оскорбился из-за такого обращения?

 

Я распахиваю дверцу холодильника. Мария Ивановна и собравшиеся на шоу сотрудники отделения скромно устроились на диванчике, подальше от арены действий. Естественно я никого не обнаруживаю внутри холодильника. Даже морозильная камера пуста.

 

- Мыши дома нет, - довожу я до сведения зрителей.

 

- Мы знаем, - хором отвечают они, а старшая медсестра добавляет: - Мыша забирается по электрическому проводу и прячется под верхней крышкой холодильника.

 

Ух, ты! Коллега, мышь-электрик! И попадает она в холодильник не с парадного крыльца, а с черного хода! Разумно.

 

Разглядываю холодильник со стороны радиаторной решетки и нахожу крохотное отверстие в пенопласте, куда заходит электрошнур. Открутить несколько шурупов и снять крышку с холодильника дело пары минут. И что я вижу? Вдоль задней стенки холодильника в пенопласте прогрызена канавка и в ней лежит крохотный серенький мышонок длиной, не превышающий трёх сантиметров. Классно устроился! От радиаторной решетки идет тепло и мышке можно сидеть там хоть круглый год! Почему-то она не шевелится. Я трогаю пенопласт, который на ощупь оказывается достаточно теплым, чтобы мне в голову пришло одно «медицинское выражение».

 

- Она сыграла в ящик, то есть в холодильник, - громогласно демонстрирую свои «медицинские» познания и в качестве подтверждения столь авторитетного заявления тыкаю в мышу отверткой.

 

Это конечно я погорячился. Никогда не надо торопиться с заявлениями...

 

При соприкосновении с отверткой мышь подпрыгнула на добрый километр в высоту и шлепнулась на пол. Сочувствую, я тоже боюсь щекотки. Понимая, что я всего лишь исполнитель чужой воли, мышь решает разобраться с теми, кто посягнул на её свободу. Грызун шустро направляется к диванчику, где сидела Мария Ивановна. Женщины с визгом исчезают из поля моего зрения. Остается одна старшая медсестра, путь отступления которой отрезала агрессивно настроенная мышь. Мария Ивановна издает вопль команчей, вышедших на тропу войны, и, совершая гигантские прыжки, которым позавидовал бы любой кенгуру, скрывается в другом корпусе. Разогнав всех неприятелей, мышь полная возмущения от несправедливого обращения к собственной персоне носится по коридору туда-сюда. Из-за угла выглядывают с опаской медсестры готовые при малейшей опасности удрать. С противоположной стороны я замечаю крадущуюся Марию Ивановну.

 

Грызун перестает метаться по коридору и выбирает себе новую жилплощадь – кабинет старшей медсестры. Разогнавшись, как следует, мышка втыкается головой в щелку под порогом и шумно шкрябает лапами по полу, стараясь протиснуться внутрь помещения. Её извивающиеся телодвижения, напоминают брейк-данс.

 

- Ай-ай-ай! Только не сюда! – вскрикивает хозяйка кабинета и наступает ногой на порог, уменьшая щель. – Пошла вон!

 

- Придавите её, придавите! – кровожадно советуют из-за угла медсестры.

 

«Это вы меня прикончить собираетесь?» - мышь перестает рваться в кабинет и бросается по коридору в отделение.

 

Медсестры с визгом разбегаются. Мария Ивановна облегченно вздыхает – осада прекращена. Я лежу на холодильнике и умираю от смеха. Где-то в глубине отделения продолжается переполох, но вскоре шум стихает…

 

Пять минут спустя из отделения выходит санитарка тетя Шура с ведром в руках. В нем лежала мышка, слабо шевеля лапками и совершенно не узнавая окружающих. На мой взгляд ее необходимо срочно госпитализировать! Однако, не думаю, что в реанимационном отделении будут в восторге от подобного пациента.

 

Тетя Шура направляется к выходу из здания. Оказывается, эта сельская, умудренная житейским опытом женщина, с философским спокойствием пришлепнула не в меру разбушевавшегося в отделении грызуна веником. Мыша находится в глубоком нокауте. Следом за тетей Шурой на почтительном расстоянии следовали медсестры, чтобы собственными глазами увидеть, как страшную зверюгу выносят на улицу. Возвращение санитарки с пустым ведром было встречено шумным ликованием и народными гуляньями. Все остались очень довольные. Нет, впрочем, не все. Я забыл о холодильнике. Он очень обиделся и, несмотря на то, что его вымыли и почистили, целые сутки простоял в кабинете у Марии Ивановны, издавая загадочные вздохи. Лишь к утру он включился, простив людей за некорректное обращение…