ПРОГУЛКА

Сегодня прохладно — и ладно, не дождь хотя бы,

Минутами — солнце, кусочками — зелень под увядающей желтизной,

Продрогшие липы закрасил тоской октябрь,

А мне хорошо — я гуляю, и рядом Ван Гог со мной.

 

Он хмур и насуплен, он смотрит, и всё замечает,

И веткою сломанной чертит на мокром песке,

Щетину трёхдневную рыжую потирает,

Задумчиво держит ладонь на припухшем виске.

 

«Ты видишь, как яростно жёлтое борется с чёрным,

А синее смотрит бесстрастно на них свысока?

Сиреневый куст духом пал и поник обречённо,

А клёнов печаль, посмотри, высока и легка!

 

Рябина свой красный кокетливо… нет, горделиво

Пытается в осень кистями-мазками вписать…

Казалось бы, видишь всё это, так будь же счастливым!

Мне мало — я должен не просто увидеть, я должен понять,

 

Я должен оставить другим, передать по наследству

Безумно прекрасный, как в день сотворения, мир.

И только одно у меня есть для этого средство —

Трудиться, как вол, как крестьянин, что делает сыр.

 

Бог дал мне глаза, от которых нет тайн и секретов,

И эти неловкие, грубые руки, что служат глазам.

Какое там творчество! Труд! Ты же сам из поэтов

И знаешь: то радость, то мука — извечно они пополам.

 

Слова — те же краски, дерзай, перемешивай, пробуй,

Люби и терпи их: они — то друзья, то враги,

Иди хоть по рытвинам, хоть по шоссе, но своею дорогой,

Всё будет как будет, но, главное дело, — не лги!

 

И не уходи, как бедняга Поль, сам себя сжигая,

Пока до конца не исполнишь предписанное тебе.

Прости этот пафос, хотя, чем он плох, не знаю.

Я сам настрадался и всё ж благодарен Судьбе,

 

Что славы не знал, что богатым и сытым не был,

Успех — золочёная рамка, я умер бы в ней с тоски…»

 

«Винсент, посмотри, как окрасилось розовым небо!

А ты бы не мог мне в блокнотик на память оставить эскиз?

 

Готово? Винсент, дорогой, ты представить себе не можешь,

Чем нынче меня одарил невзначай!

И подпись, конечно… Отлично! Без даты… Не сложно?

Ура! Ну, спасибо большое, Винсент! Прощай!»