«Ш-ш-ш-шёпот»76

 

Он говорил таким шёпотом, от которого прорезался слух даже у безнадёжно оглохших. Это был никто иной, извергающийся из недр греховной пропасти, шёпот лейкемии.

Шёпот, что уже давно перестал бояться кого бы то ни было и приобрёл иммунитет ни только от врачеваний и лекарств, но и от целебных песен здравствующих людей, воскрешающего детского смеха и даже от всеисцеляющей материнской любви.

Шёпот, который умудрился породниться кровными узами с вирусами-выродками века нынешнего. Шёпот, чья робкая поступь перешла в демонстративный марш, а сопровождающий её тихий плач в поминальное рыдание. Шёпот, по прихоти которого беспрекословно склоняют головы непреклонные патриархи и непокорные правители. Шёпот, который взвалил на свои плечи, казалось бы неподъёмную ношу, обретя в итоге непомерную власть. Власть первородного страха.

И теперь он жаждал лишь одного: скорейшего возвращения капеллана-целителя. Того самого, что изгоняет скверну отовсюду, где бы она не уродилась, дабы при встрече раздавить «целителя» своим сверх могуществом.

Именно в то мгновенье, когда капеллан сошёл на сушу и попытался было прислониться губами к поверхности земли, он услышал вездесущий шёпот: «Как ты думаешь, странник, насколько невыносимыми будут твои последние минуты?»

- Им суждено быть куда прозаичнее, нежели ты можешь себе представить», - добродушно улыбаясь отозвался он в ответ. -Ведь мне посчастливилось переболеть твоей напастью и, как видишь, я здоров-здоровёхонек».

В последующие секунды можно было услышать, как заскрежетали зубы от несусветной злобы у его оппонента.

- Для всех тех, кто принял тебя, как безоговорочную данность, ты молодеешь и крепнешь год ото года. Для меня же и мне подобных: твои дни сочтены, - добавил капеллан.

Слова эти произносились с такой непоколебимой уверенность, что шёпот передёрнуло изнутри.

- Тебе подобных? Что за околесицу ты здесь несёшь!?, - оправившись после нелепого молчания, с неимоверным усилием для самого себя, шёпот выдавил звук, подобный шипению ядовитой гадюки.

- Ты не ослышался. Именно мне подобных. И тебе выпала честь, лично, сопроводить нас в добрый путь, - словно контрольный выстрел разлетелось повсюду.

- Что!?, - не заметив, как колени его согнулись и опустились на землю, - Что ты мелешь?, - еле слышно и потому неразборчиво прошептал он, скованным от внезапного паралича, горлом.

Капеллан подошёл вплотную к шёпоту. Крепко прижав к своей груди «дрожащего «покровителя страха», глядя при этом ему в глаза, он произнёс: «Ты спросил меня, про мои последние минуты, даже не задумавшись о том, что все твои усилию уже сошли на нет. Прощай».

Капеллан расторопно водрузился на палубу белоснежного цеппелина и оставляя каллиграфические узоры на небесной глади, пустился в даль, подгоняемый попутным ветром. Шёпоту, развеянному целебным дуновением воздушной стихи, только и оставалось, что исподлобья соглядать незабываемый момент: картину воссоединения в единый косяк бесстрашных перелётных кочевников.