Сердцевина набита ватой...
Сердцевина набита ватой,
Мхом и чертополохом,
Мусором неприглядным...
Только мне, знаешь, по**й.
Попрежнему верю в чудо
С погрешностью в миллисекунды.
У свех нас достаточно судий,
И их приговоры занудны.
Прогнозы еще печальней...
И нас привлекут к ответу...
А я хочу обручальных
Колец на безымянных... и лето...
Лазурный, песчаный берег,
Солнце, любовь и мохито...
Моя повзрослевшая вера -
Реинкарнация доселе разбитых.
В капитанской белой фуражке,
Что б от счастья не снесло крышу,
Сжимаю твое запястье...
И слушаю, как мы дышим,
Совпалают ли биоритмы,
Твоя улыбка с моим молчаньем...
Фамилии в беглых титрах,
Мое с твоим одичаньем...
В волшебство, как ребенок, верю,
Но веру в людей теряю.
События или время
Нас заполняют не нами.
И сложно уже разобраться:
Блеф или ложь во спасенье.
Я разучилась влюбляться
В чужое сердцебиенье.
Мхом и чертополохом,
Мусором неприглядным...
Только мне, знаешь, по**й.
Попрежнему верю в чудо
С погрешностью в миллисекунды.
У свех нас достаточно судий,
И их приговоры занудны.
Прогнозы еще печальней...
И нас привлекут к ответу...
А я хочу обручальных
Колец на безымянных... и лето...
Лазурный, песчаный берег,
Солнце, любовь и мохито...
Моя повзрослевшая вера -
Реинкарнация доселе разбитых.
В капитанской белой фуражке,
Что б от счастья не снесло крышу,
Сжимаю твое запястье...
И слушаю, как мы дышим,
Совпалают ли биоритмы,
Твоя улыбка с моим молчаньем...
Фамилии в беглых титрах,
Мое с твоим одичаньем...
В волшебство, как ребенок, верю,
Но веру в людей теряю.
События или время
Нас заполняют не нами.
И сложно уже разобраться:
Блеф или ложь во спасенье.
Я разучилась влюбляться
В чужое сердцебиенье.