Ода берёзке

Послушай меня, берёзка!

Снег стаял - и я вернулся к твоей красоте

рассказать тебе то, что узнал,

вживаясь в песни метелей.

 

Я вернулся к тебе другим человеком.

Теперь я вижу, кто ты.

Слушай меня, дерево невинности!

Я говорю не голосом богатого торговца словами,

а сердцем бродяги-поэта,

которому ничего больше не нужно от мира,

кроме самой жизни.

 

Вот что я понял, берёзка:

печаль твоя - соль земли,

а радость - подарок весеннего неба.

Чёрные ноты на белом свитке -

твоя берестяная музыка,

льющаяся в небеса,

такая же, как и моя,

только наполненная смирением.

Поэтому имеющий уши её не услышит:

для этого нужны ветви,

жаждущие солнца и тьмы.

 

Алчными своими корнями

ты пьёшь горькую мудрость нашей с тобою земли.

А мои корни - глаза,

они впиваются в шумное море цивилизации,

в беспокойные волны истории,

в реки культуры,

что рождаются из незапамятных тайн

и вечно стремятся к идеалу,

ждущему их за недостижимым горизонтом.

 

Мои ненасытные глаза пьют истину

из озёр религий,

славных тёмной своей глубиной,

из пустынь пророков и философов,

из беззащитных детских улыбок,

из таинственных морщин стариков,

из красивых тел людей, деревьев и бабочек,

а также из одиноких сердец,

даже в самую мрачную годину полных света.

 

Так что, согласись, милая берёзка,

моя душа похожа на твою бересту,

а в крови моей, как и в твоём сладком соке,

растворена пьянящая воля к весне.

Вот почему мои слова кажутся тёмными,

как птицы, летящие к утреннему свету.

 

А знаешь, берёзка,

ведь души рождаются от слияния потёмок и солнца!

Именно тот,

в чьей сущности больше света, чем тьмы,

похож на дерево белой грусти,

а его стихи подобны рассветным теням,

что просыпаются в омытом луной перелеске

и тянутся к улыбке проснувшегося неба.

 

Как и ты, берёзка,

я то впадаю в холодную кому,

то оживаю, как Лазарь,

разбуженный зовом Любви.

Меня воскрешает тёплый ветер,

называемый у людей вдохновением.

Он приносит мне крики гусей,

летящих на сказочный север,

туда, где в лесах и болотах

прячется от суеты моя настоящая родина.

 

В эти мятежные дни только тронь мою душу острым коготком любви -

и польётся из неё горький,

процеженный сквозь боль,

а потому искренний шёпот.

 

Вот и ты воскресла, берёзка!

Я вынимаю из кармана перочинный ножик.

Прости меня,

я не могу поступить иначе -

ребёнок, живущий во мне,

он иногда бывает жестоким,

но позволь ему слизать каплю твоей жизни!

Он так долго не пьянел от чистой крови земли,

бегущей по твоим жилам, о дерево детства,

что разуверился в силе весны

и стал быстро стареть.

Помоги ему!

 

Мы же с тобою больше чем брат и сестра -

мы две руки одной земли,

протянутые к одному и тому же Богу.

Если б ты могла поранить моё сердце,

ты бы убедилась в том, что я прав:

я такой же, как ты.

Мой берёзовый сок - тоска по родине,

а раны на бересте - стихи.

Смотри же: капельки моей души,

испаряясь, возвращаются домой,

в сердца тех, кто меня читает.