Макраме Василисы

Путешествие моё началось с птичьего рынка в Москве. Я и четверо сереньких братцев оказались в пластиковом прозрачном вольере. Скукотища! Я задремала. Мой сладкий сон, в котором я видела свою мурлыкающую мать, оборвал звонкий голос неугомонного мальчишки:

- Мама, посмотри, какие милые!

"Наверное, это он о британцах напротив", - подумалось мне. Я приоткрыла один глаз. Рыженький малыш то и дело тыкал в наш вольер пальчики. Родители пытались убедить мальчишку, что котята напротив куда интереснее, но тот стоял на своём:

- Хочу обычного котёнка! Не нужны мне породистые.

Я сразу же решила воспользоваться моментом и стала вытворять чудеса эквилибристики, обращая на себя внимание. Мне хотелось прыгнуть к этому смышлёнышу прямо в руки. Сработало! Мальчишка выбрал меня.

- А это точно котик? - уточнил малыш. - Я хочу назвать его Васькой.

- Конечно, у меня тут одни мальчики, - оскалив свои белоснежные крупные зубы, убедительно сказал продавец.

Вот балбес, обманул ребёнка и рад. Буду теперь с мужским именем по жизни ходить. К счастью, я ошиблась. Имён у меня будет несколько.

Люди, приютившие меня, оказались очень добрыми, особенно мальчишка по имени Данила. Я уже привыкла к имени Васька, как через пару недель бабушка этого забавного мальчишки наконец разглядела во мне девочку. На удивление малыш только обрадовался:

- Это же прекрасно! Теперь будет Василисой. И родятся у неё детки!

- Только этого нам не хватало, - произнесла с сарказмом мама, которая сразу подошла, чтобы собственными глазами убедиться в истине.

Странные люди, однако, сами детей рожают, а кошкам нельзя? Посмотрим...

Нашлось в этой квартире у меня любимое занятие: с бабушкиными клубками играть. Это ж просто чудо какое-то: можно их и катать, и грызть, и растрепать от души.

Однажды зашла бабушка в комнату, смотрит: а её шерстяная нить вокруг фикуса обвита. Красотища! Правда, бабушка этого произведения искусства не оценила. Она долго ругалась и причитала. На мою сторону встал Данила:

- Бабуля, ну что ты ругаешься? Посмотри, какую красивую корзинку для цветов связала тебе Василиса, и даже без спиц!

- Макраме это называется, - пояснила бабушка и сердито добавила: - Забирай свою мастерицу, пока я её веником не отлупила.

Прошло чуть меньше года. Я повзрослела. Стала всё чаще и чаще рассматривать жизнь за окном. С высоты двенадцатого этажа этот удивительный мир, как на ладони. Весна! Деревья зазеленели уже. Воробьи дразнятся: туда-сюда летают, то на карниз присядут, то на ясень. Вот бы поймать одного!

Я, как всегда, задремала на подоконнике, а тут голубь под ухом: «Гур-урурур-урр». Смотрю: ещё один рядышком заворковал. Я насторожилась. Ну, сизые, держитесь! Прыг на москитную сетку. И вот я лечу, как на ковре-самолёте. Потом сетка ударилась о ствол ясеня и отлетела в сторону, а я за ветку когтями зацепилась и ловко спустилась вниз. Свобода! Новые запахи манят на приключения. А травка молоденькая гораздо приятнее для лапок, чем ковёр в квартире. Обхожу владения вокруг дома и вдруг слышу знакомый голос:

- Васька! Васенька! Василиса! Вы не видели серую кошечку с белыми лапками? - спрашивает малыш у прохожих.

Меня разыскивают. Приятно, конечно, что беспокоятся, но я ещё не нагулялась толком. Смотрю, Данила с папой повсюду объявления развешивают. Я мигом в какую-то дыру прыгнула – оказалась в подвале. Темно, сыро, прохладно. Какие-то неведомые инстинкты во мне просыпаются. Не успела я всё тут облазить, как в дверях подвала показались дворник, Данила и его отец. Я за трубой притаилась, сижу. Уф, не заметили. «Ну ничего, я немного погуляю и вернусь, обещаю», - сказала я им вслед.

И я действительно вернулась. Через три года. За это время я побывала в разных квартирах и трижды, известным мне способом, сбегала из окна. Мне давали разные имена, но Василисой никто не называл. Однажды увезли меня на поезде в Казань, но через месяц я со своими новыми хозяевами вернулась в Москву. Снова сбежала. Влюбилась и родила в сыром подвале пять чудесных котят, которых вскоре разобрали люди.

И вот я, вся исхудавшая и блохастая, гуляю по осеннему московскому скверу. Вижу знакомую площадку и дом. Я узнала его. Да это же тот самый дом, в котором живёт озорник Данила! Не верите? А зря! Почти сутки я крутилась у дома, наблюдая за каждым, кто входил и выходил из подъезда, прислушиваясь к голосам и шарканью шагов, дабы не пропустить людей, которые были дороги мне с детства. И вот вижу: Данила с папой вышли, на лавочку присели — шнурки перешнуровать. И я тут как тут! Вокруг лавочки кручусь, об ноги ласкаюсь, а мяукать сил нет, есть хочется.

- Василиса! Ты ли это? Не может быть! – заверещал мальчишка.

Узнали! «Родные мои, заберите меня обратно, я больше сбегать не буду, поумнела уже», - пытаюсь сказать им своим слабым мяуканьем. Думаете, не поняли? Поняли. Правда, папа выразил сомнения:

- Данила, а ты уверен, что это наша Василиса? Какая-то она страшная.

- Конечно! Ты посмотри, она нас узнала. А вот и лысинка у правого глаза, и чёрное полоска на передней левой лапке. Все лапки в белых носочках, а на левой, будто нитки не хватило, и довязали оборочку чёрной. Нет никаких сомнений!

Вот что бы ни говорили, но я уже не в первый раз убеждаюсь: дети гораздо умнее и внимательнее взрослых.

Вернулась я домой — запахи родные, каждый уголочек знаком. А вон и бабушкины клубки меня дожидаются. Наевшись до отвала, я провалилась в сладкую дрёму на любимой мягкой кроватке Данилы.

... пять лет прошло после возвращения. Признаюсь, желание сбежать не раз ещё возникало, когда вспоминалась вольная жизнь и особенно любовь, но очень уж не хотелось больше кочевать по чужим квартирам. Нет, никогда больше не покину эту семью! Мой дом здесь!