Лама
Когда-то, тыщу лет назад,
На обученье я был взят
Тибетским ламой, дал он мне
Стремленье с Буддой быть везде.
Я был строптив и недалёк,
Не замечал в себе порок,
И мнилось мне: "Я просветлён!
Собой исполнил я Закон!"
На деле ж был я слеп и глух,
Гордыней ослеплён мой дух.
Но потихоньку, неспеша,
Учитель "вылепил" меня.
Вот я - кувшин, а он гончар,
Крепка рука, хотя и стар.
Придал мне форму, закалил,
В сосуд мой Истину он влил.
Я для него алмазом был,
Неогранённым и большим,
И взялся ювелир меня
Огранке подвергать, любя.
Отшлифовал и огранил,
В брильянт усердно превратил.
Стал Дух мой светел и высок,
И в сердце воцарился Бог.
И я нашёл то, что искал,
К чему так долго себя гнал,
Я вспомнил: Будда, Он во мне!
Я - новый Будда на Земле!
И так в той жизни Просветлел,
В Святом Огне мой Дух горел,
Свой Богу отдал бриллиант -
Бессмертия Души гарант.
На обученье я был взят
Тибетским ламой, дал он мне
Стремленье с Буддой быть везде.
Я был строптив и недалёк,
Не замечал в себе порок,
И мнилось мне: "Я просветлён!
Собой исполнил я Закон!"
На деле ж был я слеп и глух,
Гордыней ослеплён мой дух.
Но потихоньку, неспеша,
Учитель "вылепил" меня.
Вот я - кувшин, а он гончар,
Крепка рука, хотя и стар.
Придал мне форму, закалил,
В сосуд мой Истину он влил.
Я для него алмазом был,
Неогранённым и большим,
И взялся ювелир меня
Огранке подвергать, любя.
Отшлифовал и огранил,
В брильянт усердно превратил.
Стал Дух мой светел и высок,
И в сердце воцарился Бог.
И я нашёл то, что искал,
К чему так долго себя гнал,
Я вспомнил: Будда, Он во мне!
Я - новый Будда на Земле!
И так в той жизни Просветлел,
В Святом Огне мой Дух горел,
Свой Богу отдал бриллиант -
Бессмертия Души гарант.