Рассказать бы Гоголю

Когда в горле клокочет бессилия клич,

То чтение – что-то вроде посредника.

Тут, в мире живых, Николай Васильевич,

Часом не сыщешь себе собеседника.

 

Шагаю к Вам в гости. Вы смогли мне помочь

По лестнице строчек до неба добраться.

Вопрос: «Знаем ли мы украинскую ночь?»

Да, знаем. Но не с кем ей полюбоваться.

 

Здесь - в кузне истории - Ваши потомки

Были выкованы из прочнейшей стали.

Жаль, у власти сегодня стоят подонки,

Которые вовсе о Вас не слыхали.

 

Бюджет городничий тащит охапками,

Крысами все закрома уж очищены.

В судах заседают Ляпкины-Тяпкины,

Историю – вовсе пишут Поприщины.

 

Так пили, гуляли, потом протрезвели.

Мы сели, завыли, очнулись в могиле.

Но не доросли мы до Вашей «Шинели»,

И слов медовуху мы лишь пригубили.

 

Да, чуден наш Днепр и Карпатские горы,

Посмотришь – и сами слетают оковы.

Позвать бы нам Бога себе в ревизоры,

Да к нам заезжают одни Хлестаковы.

 

Вакула на чёрте подальше умчится,

Солоха плеснёт в стакан браги и кваса.

Здесь Чичиков с Плюшкиным договорится.

И пепел развеян тут Бульбы Тараса.

 

Завою, как Вий: «Поднимите мне веки!»,

И вместе посмотрим с небес на леса мы.

Вы, свет разглядевши в любом человеке,

Вдруг скажете: «Мир-то остался тот самый.

 

Гляди, никакого сомнения нет:

Тут любят, поют и танцуют, как прежде.

Из тьмы возрождается новый рассвет,

И души живые искрятся в надежде.»