Арк

Закипает водичка в чане.

Зря пришла ты сюда, девица.

Одолели нас англичане,

Оттого так печальны лица.

Мы оплакиваем здесь павших.

Кто-то снял уже с них ботинки.

Как же много погибло наших!

И как мало померло ихних!

 

Слышь сюда, на поле боя

Мы пришли большой гурьбою.

Было рыцарей полсотни,

Сто солдат в одних кальсонах,

Триста с метлами крестьян,

Да священник Себастьян.

Оркестранты и туристы,

Два продажных журналиста,

Наблюдатели ООН,

Собственник земель барон,

Детвора из этих мест

Образа несли и крест.

 

Это мой муж.

Это мой сын.

Кровь — это rouge.

Смерть — это sin.

 

Говоришь, тебя ведет Господь?

Полно врать! Нашлась геройка!

Мы оборонялись стойко:

Шампурами принялись колоть

Англичан, полезших в наш редут.

По-моему, ты слишком рада.

Не нанюхалась красных смрада?

Ничего, они еще придут.

 

Отплакав слезы,

Оставив грезы,

Поспав немного,

Шла по дороге.

Лежали трупы.

Меняли трубы.

Статья в газете

«Бритты ответят!»

 

Эй, девица, ты рисковая!

На тебе доспех, как на пугале!

Может пощупать, упруга ли

Грудь под кольчугой кованой?

 

Я хотела бы стать колбасой

Для народа Франции!

Я хотела бы стать багетом

Для народа Франции!

Я готова ходить босой!

А я — вообще раздетой!

 

Наш так называемый дофин

Водки выхлестал графин!

А его наложница —

Та еще безбожница!

 

Рыцари на палках-скакалках.

Ведра с прорезью для глаз.

На ведрах сверкают мигалки.

К окопам бегут вприпляс.

Сжимают в кулаке трещетку:

«Ростбиф, вали из Кале!»

Я имел твоих мать и тетку!

И всех твоих королей!»

Потом убегают обратно,

В конце оскорбив матом.

Падают ниц. Красные пятна

На рубахах… Vivat им!

 

Не бойся, милая девочка,

Как там у вас? Vis-à-Vis?

Неужели, моя белочка,

Ты не хочешь любви?

 

Голова у ней пуста,

Меч святой нашла в кустах.

Слышит голоса святых,

Нас считает за слепых.

Англичане все хохочут,

Нашу девку ждут и хочут.

 

Баба?! На коне с мечом?!

Брешешь!

Я тут не при чем!

Баба?!

Где?!

Вон там!

Ух-ух… мне б такую, лучше двух.

У нее штаны?!

Штаны?!

Дружно валим из страны!

Баба с гульфиком!

Ага!

Это происки врага!

В штанах, с мечом бабища,

Все — пробили днище…

 

Здравствуй, милая, добрая Жанна.

Узнаешь меня среди тысяч зеркал?

Гладкая поверхность отражает

Порой не улыбку мою, а оскал.

Кто вальяжно расселся на троне?

Разве это твоя судьба? Посмотри!

Триста шевалье сложат ладони,

Пятьсот факелов вспыхнут ярче зари,

Когда ты отыщешь меня в толпе,

Вытянешь джокера из колоды карт.

Я — несбывшийся желток в скорлупе,

А ты — не родившийся еще Декарт.

 

Да, раздвинь ей ляжки!

Пустилась уже во все тяжкие?

Проверь как следует все места!

Мой государь, она чиста!

 

Только бой заглушит крики,

Только кровь умоет слезы.

Все противники безлики,

Все, что было, как занозу,

Нужно выдернуть. Что встали?!

Рваться, драться, упиваться

Схваткой, местью, песней стали!

Синий, красный, голый, лишний —

Обагрила кровь едино.

Перемазанные вишней,

Лорды и простолюдины.

И рычала, и кричала,

Меч над головой качала,

И вонзала, и терзала —

Зрители бегли из зала:

«Я пришла сюда с ребенком.

Вон учитель с школьной группой.

Мы хотели снять на пленку

Спектакль, а не гору трупов!»

 

Да здравствует! Да здравствует!

Дева Орлеанская! Ура!

Пусть по праву властвует

Династия Валуа!

 

Вести быстрее огня, но так же алчны.

Столько тел осталось лежать… Кого жальче?

Ничего не осталось. Пустота внутри.

Руки в крови. Кровь на руках. Мы повторим.

Напуганные смертью взаправду. Стойте!

Неужели они боятся? Попойки —

Последнее средство от боли осталось

У потерявших невинность и жалость.

 

Мы сами теперь красные,

Злые и опасные!

Крепости сдаются,

Англы разбегутся!

 

Депрессия, хроническая усталость,

Худоба, мигрень, нарушения цикла.

Осталось продержаться самую малость.

Тебе уже все равно, ведь ты привыкла.

 

Снова шлюхи в военном лагере —

Не армия, а шайка грабителей —

Упиваются темным лагером,

Считая себя победителями.

Ничего ведь не отвоевано,

Смерть голодная — а вы сытенькие.

Полковое знамя заблевано,

Храбрецы снова стали нытиками.

Разогнать бы к чертям это блядство!

Это жизни биение вечное!

Нынче считается святотатством

Любое слишком уж человечное.

Меч святой пополам развалился.

Чары чертовы! С тех пор пошел слух,

Будто бы, с благославения Калипсо,

Ни один металл не берет наших шлюх.

 

Смех или страх — что лучше для Франции?

Окружена юркими врунами.

И тогда, и сейчас между нами

Непреодолимая дистанция.

Почему мы так и не стали ближе?

Чем живут они в замкнутом мирке?

Ночью спят и думают о пайке,

Неужели по-другому не выжить?

Победы выматывают быстрее.

Разница — в неукротимой жажде,

Я бы изгнала англичан дважды.

Чем ярче костер, тем сильнее греет.

 

Надоело! Надоела!

Ишь, венок себе одела!

Нет бы хворь ее поела,

Иль сразили вражьи стрелы!

Никому уже нет дела —

Карл помазан. Озверела

Орлеанская, хе-х, дева,

Прям корежится от гнева.

Мы погибнем с ней однажды,

Да, достойно, да, отважно,

В перестрелке, в рукопашной.

Не видать стакан нам бражный!

Так давайте, потихоньку,

Не спеша за ней вдогонку,

Вход закроем, мост поднимем,

Крикам девичьим не внимем.

Разберутся с ней бургундцы,

Тоже те еще безумцы.

А у нас — вино, закуска,

Будет мясо по-французски.

 

Сырые серые стены.

Голоса-предатели смолкли.

Палачи пытают по сменам,

В пустоту загоняют иголки.

За что вы меня оставили?

Внушили надежду лживую.

Ценится благонравие,

Но прежде всего фальшивое.

 

Я не могу открыть вам правду,

Порежетесь, Господь слишком остер.

Меня зовут Жанна, росла в Домреми.

Я не сбегу, ослабьте ремни.

Лишь на исповеди произнесу Pater noster.

Больше не увижу цветущей лаванду.

Господь сказал, что очистит Францию.

Я люблю церковь, но слушаюсь Бога.

Отрекись. Отрекись. Отрекись.

Я не умею по-ведьмовски

Колдовать. Святые чертоги

Ждут меня, не держите в карцере.

Отрекись. Не существует фей.

Отрекись. Ни о чем не жалею.

Отрекаюсь от знамени, чтобы разить мечом.

Пролитую кровь беру на себя — мой народ не причем.

Голоса говорили, я должна быть смелее.

Отрекись. Я говорю — поверь.

Отрекись. И мы помилуем грешницу.

Отрекись. И на Пасху допустим к Причастию.

Отрекись. И костер разоженный потушим.

Отрекаюсь. И каюсь. Что души

Наши стоят на грешной земле? К счастью,

Мне уже все равно. Поймали мятежницу.

Отрекаюсь, мы способны на самоанализ.

Отрекаюсь, потому что мне есть от чего отречься.

Отрекаюсь, потому что это условности

Людского суда. Я довольно насадила духовности.

Чтобы не стать святой, нужно поостеречься.

Я не хочу, чтобы мне поклонялись.

 

На костер еретичку!

И повесьте табличку!

У меня есть привычка:

Дайте я брошу спичку!

 

Вознесите крест над огнем.

Я сожженная, Он — Распятый.

Я вижу… в Нем…

Спрятан…

 

Это палец Жанны Д’Арк!

Сохранился кое-как!

Десять су! Десять су?

Заверните, унесу.