Иудово

Звенела тишины струна тугая –

ни окриков, ни топота погонь,

лишь на краю земли, не затухая,

пылал заката жертвенный огонь.

 

Тень на восток ползла сороконожкой,

темнело небо в белых валунах.

Переходила ночь дорогу чёрной кошкой –

блудницей хохотала вслед луна.

 

Спешил Иуда бесом подстрекаем,

и грех его с отчаяньем роднил –

в его душе раскаивался Каин.

 

Топорщился всей кроною над ним

огромный сикомор, как птеродактиль.

До боли раздражали голоса,

рождённые безумием – предатель...

Тьма укрывала Гефсиманский сад.

 

Иуда брёл сквозь сумерки, не глядя,

дремучей безысходностью томим,

а под ногами путалось проклятье,

и ночь змеёй заглатывала мир.