Пращур

Придите, кто-нибудь, и ущипните...

Давя иллюминатор головой,

Бессильно я болтаюсь на орбите,

Не мертвый, но по сути не живой.

 

Немыслимо красиво умирая,

Убивши праведный и некрещеный мир,

Обугливалась мать-земля сырая

Под тихо завывающий эфир.

 

Жизнь проклиная с самого начала,

Кричал я словно раненый нарвал,

Потом внутри как-будто полегчало,

Когда распятого Христа нарисовал.

 

Мой крест теперь в моем распоряжении.

И, преступая свой последний рубикон,

Я штатные запасы торможения

В отчаянии пускаю на разгон.

 

Как волк, свинцовый град несущий в теле,

Но вышедший за адские флажки,

Как камикадзе, роковой не встретив цели,

От смерти к смерти рвусь как наперегонки.

 

Себя я как бутылку в море кину

С посланьем от останков корабля,

Чтобы оплакали бесславную кончину

Еретика по имени Земля.

 

Но что способна утопающая крыса

Дрожащей лапкой про Титиник наскрести

И тем немного приоткрыть кулису

Шальному зрителю из Млечного Пути?

 

И се-ля-ви при этом такова:

Без перевода в тексте смысла никакого.

При Вавилоне обесценились слова,

Хотя воистину в начале было слово.

 

Открылось мне в сократовом азарте

Извлечь из памяти, как уголь нагора,

Рисунки, нанесенные на парты

Назло учительницам и инструкторам.

 

И, раздвоившись, как обкуренный соломкой,

Я рисовал, листам не зная счет,

Себя же понукал, ругая громко,

Рисунки брал и требовал еще.

 

Решая непонятную задачу,

Ладони слушались как-будто не меня;

Повелевал моей рукой безумный пращур,

Не дописавший что-то на камнях.

 

Я знал его, стекала с пальцев краска,

Венозной кровью растекаясь по локтям,

Как-будто в предвкушении развязки

Каких-то двадцать тысяч лет спустя...

 

Все те же пальцы атмосферный вентиль рвут...

Пора... Уже сливаются страницы...

Как мамонт, в вечную сокрытый мерзлоту,

Мой труд во прах уже не превратится...

 

Но в миг, когда сознанье уносило,

Я понял заново ньютоновский закон;

Для торможенья предназначенная сила

Употребиться может на разгон.

.....

 

Со взглядом без надежд и без желаний.

Предвидя путь невероятно длинный,

Держал мертвец бессмертное послание

В руках, испачканных по локоть в красной глине.

 

октябрь 1998 года

 

Come, someone, and pinch...

Crushing the porthole with my head, Powerlessly I dangle in orbit,

Not dead, but in fact not alive.

 

Dying unthinkably beautifully,

Having killed the righteous and unbaptized world,

The damp mother earth was charred Under the softly howling ether.

 

Cursing life from the very beginning,

I screamed like a wounded narwhal,

Then it seemed to feel better inside,

When I painted the crucified Christ.

 

My cross is now at my disposal.

And, transgressing my last Rubicon,

I'm running stocks of braking

In desperation, I start up for overclocking.

 

Like a wolf, carrying lead hail in the body, But having gone beyond the hellish flags, Like a kamikaze, fatal without meeting the target,

I rush from death to death like a race.

 

I will throw myself like a bottle into the sea With a message from the remains of the ship,

To mourn the inglorious death

Of the Heretic named Earth.

 

But what is a drowning rat capable of scraping together with a trembling paw about Titinik

And thus slightly opening the curtains

To a stray spectator from the Milky Way?

 

And se-la-vie at the same time is as follows:

Without translation, there is no sense in the text.

Under Babylon, words were devalued, Although truly in the beginning there was a word.

 

It was revealed to me in Socratic passion To extract from memory, like a mountain of coal,

The drawings inscribed on the desks

To spite the teachers and instructors.

 

And фbifurcated, as if stoned with marijuana

I drew, not knowing the number of sheets,

I urged myself, scolding loudly,

I took the drawings and demanded more.

 

Solving an incomprehensible task,

the palms obeyed as if not me;

The insane ancestor commanded my hand,

Not finishing something on the stones.

 

I knew him, the paint was dripping from his fingers,

Spreading with venous blood on his elbows,

As if in anticipation of the denouement Some twenty thousand years later...

 

All the same fingers are tearing the atmospheric valve...

It's time... The pages are already merging.. Like a mammoth, into the eternal frozen ground,

My work will no longer turn into dust...

 

But at the moment when consciousness carried away,

I understood Newton's law anew;

For deceleration, the intended force can be used for acceleration.

 

.....

 

With a look without hope and without desire.

Anticipating an incredibly long path,

The dead man held an immortal message In his hands, stained elbow-deep in red clay.