Глава 6

Забулдыга Гарик

Жизнь в городе обыденная и чувственная. Являясь соединением земли, жителей и их построек с преувеличенными ревностными заботами, - город представляет собой раскалённый котёл. Фасады зданий большинства бизнес центров построены так, чтобы выглядеть обманчиво внушительно, хотя никто не может объяснить — зачем. Люди знают, что эти солидные и высокие фасады всего лишь плотные ширмы, за которыми скрываются самые обычные дома; точно также, как худенькие женщины с маленькими грудями, вынужденные носить бюстгальтеры с толстыми накладками, чтобы визуально увеличить объём.

Солнце! Оно стояло слишком высоко, и его лучи пробивались сквозь изумрудную листву раскидистых деревьев ухоженного общественного парка. Молодой человек прогуливался не спеша и непринуждённо, оглядываясь по сторонам в целях изучения живописной местности. Внешне он был похож на любознательного туриста, но его испуганные расширенные зрачки выдавали объективную истину: парень не только здесь заблудился, но и не понимал каким образом и где он оказался.

Юноша выжидающе остановился и зажмурился. Пару лет назад, втайне от родителей, он прошёл двухмесячный курс психотерапии. Он ничего не стал говорить старикам, потому что знал, что они лишь издевательски посмеются, а ему совершенно не хотелось выглядеть глупо в их глазах. Парень думал, что у него сильный стресс, и женщина-психотерапевт показала ему простейшие упражнения для релаксации.

Вспомнив спокойный и уверенный голос врача, он улыбнулся с лёгким сожалением. Если вовремя не остановиться, то экспериментальная терапия затянет настолько, что ты будешь ходить к проницательному аналитику до глубокой старости, а когда отойдёшь в мир иной, то даже на небесах всё равно приковыляешь к своему психотерапевту, чтобы всласть поваляться на продавленной кушетке и поплакаться на тяжёлую жизнь.

«Кстати, о мире ином! Где я? Память отшибло наповал. Неужели на облаках тоже есть город? Симпатичная штучка, конечно — и даже очень, по моему мнению, - но не сказать, чтобы что-то особенное», - не открывая глаз, задумался юноша. На мгновение ему захотелось взглянуть на самую сокровенную часть своего тела.

- Молодой человек! Эта приватная бандана! По-моему, она слетела с твоей головы, - раздался суровый, но мягкий баритон.

Парень от неожиданности по-козлиному подпрыгнул и обернулся. На уединённой деревянной скамейке скрючившись сидел мужчина лет сорока, хотя выглядел он на все пятьдесят. Его багровое круглое небритое лицо напоминало бравого отставного пожарника. Взлохмаченные, давно не стриженные поредевшие волосы на голове, клоками развивались, словно воронье гнездо. Озорная искорка в синих помутневших глазах выдавала состояние внутреннего покоя с кокетливо-дерзостным соблазном озабоченной влюблённости. Из под чёрного цвета футболки неуклюже выпячивалось пивное барабанное пузо, лишающее эротической привлекательности, но невольно вызывающее элементарно почтительное уважение.

- Эта бандана...

- О, да! Спасибо вам, - в платоническом мечтании подобрался к мужчине молодой человек.

- Да ладно тебе. Давай сразу на «ты», ежели не хочешь из моих совсем не сахарных уст услышать поучительную историю про выхухоль, - обиделся мужчина. - В конце концов до пятидесятилетнего возраста, на сколько выглядит моё неотёсанное тело, я ещё не дожил, а потому в свою сторону чаще слышу прозвище «Забулдыга».

- Наверное, интересная история? - вкрадчиво спросил парень. - Но у меня мало времени. Извините...то есть, прошу прощения, извини. Куда я попал?

Забулдыга внимательно вгляделся в молодого человека, вылупившегося вдаль совершенно пустыми зрачками, расположившимися на его перекошенном отрешённом лице, но, пытающегося изобразить из себя современного горожанина. Мужчина, подобно опытному солдату, распознал во вращательных движениях парня признаки начинающего психоза, порождённого нервным истощением. Сам юноша чувствовал, что его мозг утратил всякую способность соображать и просто реагировал на внешние раздражители. Краем глаза он то и дело замечал посторонних прохожих, но стоило повернуть голову, как всё исчезало.

- Так ты из этих? Тогда понятно. Присаживайся рядом. Объяснять придётся мучительно долго не потому что, я любитель поболтать о пустяках. В земных мозгах вряд ли сразу вязкая каша усвоится. Как звать тебя?

- Катрен.

- Поэтично! А я Гарик. Забулдыга Гарик. Но для друзей просто Гарик, - протянул загорелую ладонь мужчина парню.

Они романтично без слюнявого лобызания пощупали друг другу руки, и Катрен уселся на скамейку, ощутив желанное облегчение в паху:

- Я из этих? Из каких этих?

- Не парься, парень. Ситуация — нормалёк! Если коротко, то ты попал, - и Гарик многозначительно взял торжественную паузу.

- Куда попал? - дрожащим голосом спросил Катрен.

- Ежели рай существует, то он здесь. Хотя, - кому как! - заинтриговано провозгласил Гарик.

- Подробнее бы и побыстрее, а то времени реально нет. А мне домой ещё надо успеть вернуться к закату.

- Реального времени действительно нет. А значит и торопиться некуда. Пива хочешь?

- Не отказался бы.

Буквально в десяти метрах от скамейки спонтанно образовался застеклённый продовольственный ларёк, внешне напоминающий мелкий выставочный павильончик.

- Чудеса! - воскликнул Катрен. - Его же не было! Или я не заметил? Голова совершенно ничего не соображает.

- Согласен. Это чудеса. Только здесь и только сейчас для местных обитателей. Его и вправду не было. Сам построился. Добро пожаловать в мир абстрактного сюрреализма в эпоху безобразного критинизма и хаотически организованного абсурда, дружище! Поднимай вялые помидоры и почапали за холодненьким, - обрадовался Гарик.

- Почапали, конечно. Но...

- Никаких но! Убедительные объяснения потом, а то ненароком ещё солнечный удар получишь.

Новоявленные друзья зашли внутрь помещения. Слева на полках и в холодильниках красовались колбасные и сырные изделия; справа — лёгкие спиртные напитки разнообразного ассортимента. От роскошного выбора у Катрена застыл кадык.

- Не робей, дурачок! Набирай всего сколько влезет, - и Гарик легонько подтолкнув юношу по мягкому месту, взял пару бутылок «Budweiser Budvar».

- Я бы хотел на разлив и тоже чешского, - не успел Катрен договорить, как на стойке бара появилась наполненная пенным напитком литровая кружка.

- Где продавец? - озабоченно спросил Катрен.

- Забираем и уходим, уважаемый! Объяснения потом, - промурлыкал Гарик.

Они вышли на улицу и снова присели на скамейку в тень. Ларёк моментально растворился, и на время воцарилось молчание. Тишина получилась какая-то плотная и осязаемая, словно десятилетний слой пыли в заброшенном доме. Катрен напряжённо прислушался. Ничего...Ни звука...Его внутренний голос подсказывал: «Боже мой. Боже мой, я здесь один. Совсем один». Он опять закрыл глаза.

Когда спокойная размеренная жизнь человека рушится в одночасье, ему необходимо что-то, за что можно ухватиться, что-то нормальное и предсказуемое. И если циркуляция крови в тонкой оболочке век, закрывающих ослеплённые от яркого солнца глаза, это всё, что у тебя есть, то надо быть благодарным хотя бы за это. Ведь если не удастся найти хоть что-то, за что можно зацепиться, что-то хоть сколько-нибудь разумное, то чужеродные фрагменты нового безумного миропорядка напрочь сведут с ума.

- Всё в порядке? - прозвучал знакомый голос.

- Вроде бы, - очнулся Катрен.

- Не переживай. С новичками подобное случается. Помню, как сам впервые очутился в абстрактном мире...

- Так ты тоже не местный?

- Ха! Такой же землянин, как и ты. Неужели подумал, что перед тобой сидит инопланетянин? - и Гарик состряпал ехидную рожу, пытаясь изобразить зелёного человечка.

Катрен не отрываясь сделал несколько больших глотков из кружки, после чего громко и протяжно рыгнул:

- Извини. Избавился от скопившегося в желудке воздуха.

- Прекрати извиняться за естественности. Лучше расскажи о своей жизнедеятельности.

- Если существует профессия ничего не делания, то именно я специалист по риторическим вопросам! - ещё раз смачно рыгнув, воскликнул Катрен.

- Молодца! Красавчик! А теперь представь, вот занимаешься ты профессиональным делом, лёжа на мягком диване. В голову лезут разнообразные мысли, отвлекаешься от насущного. Незаметно закрываешь глаза и оказываешься на берегу лазурного моря с ослепительной красавицей. Вокруг, конечно же, никого. Только дикая девственная природа, абсолютное безветрие и блаженная умиротворённость. Вы с разбега ныряете в тёплую воду. Девушка вплотную подплывает к тебе, ласково обнимает за вытянутую шею и наскоком прыгает на твои напрягшиеся бёдра, начинает покачиваться, тереться лобком о твой волосатый живот. Ты целуешь её набухшие груди...

- И на самом интересном месте звонит телефон, который приводит рассудок в эмпирическую реальность, - подытожил Катрен.

- А ежели не звонит? Или звонит, но ты уже ничего не слышишь из бывшей реальности? Ежели ты так и остался безвозвратно в индивидуальном глубоком подсознании?

- Такого не может быть! - воскликнул Катрен.

- Ошибаешься, мой друг. Ты уже здесь.

- В своём подсознании?

- Не совсем в своём. Сложно понять, пока ты новичок в мире существующих иллюзий.

- Мне кажется или на самом деле солнце, будто бы застыло посередине неба? - спросил юноша.

- Нет, Катрен. Не кажется. Ты хочешь солнца, ты его получаешь.

- Но здесь же ещё, кроме нас находятся люди?

- Их очень много вокруг. Ты не замечаешь посторонних личностей, потому что дорожишь одиночеством и никого не хочешь близко подпускать.

- Но тебя же я заметил!

- Это отдельная история. В подсознании мы оба хотели завести себе надёжного друга. Таким образом, у нас и получилась роковая встреча.

- Всем жителям города в один момент хочется бесконечного жаркого дня?

- Нет, конечно! Кто хочет ночь, тот её и видит. Понимаешь меня?

- Не совсем.

- Ничего. Всё впереди. Представь, что бы было, если бы я в то время, когда ты думаешь про лето, думал о зиме. Я бы хотел зиму, а ты в это время хотел бы лето, а другой человек хотел бы весну, кто-то — осень. Что бы было?

- Абракадабра!

- Вот именно! Поэтому даже в сюрреалистических мирах существуют неписаные законы природы. В то время, когда ты видишь солнце, потому что, тебе так хочется, другой человек видит Луну, поскольку ему хочется наоборот.

- Почти дошло! Но я бы с удовольствием вернулся домой.

- Зачем? Неужели нравится ежедневно спозаранку просыпаться и сосредоточенно думать, где бы достать грёбаные купюры на своё грёбаное существование? Тут нет даже приблизительно человеческого понятия о деньгах. Ты же видел, что стоило мне только подумать о пиве (хорошо подумать и во истину захотеть), как сразу появился ларёк с разнообразным ассортиментом пива и закуски к нему. Я даже не напрягаюсь о запасе, ибо знаю, что в любой момент произойдёт тоже самое, стоит только захотеть. И это не только пива касается, но и всего остального.

- Мне правда тут нравится. И ещё у меня появился новый хороший друг. Я даже успел к тебе привыкнуть, что ли. Только на той стороне, в другом мире меня ждёт любимая девушка. Как же с этим быть?

- Камелия?

- Нет. Матильда.

- Я и говорю. На каждую Матильду своя Камелия и наоборот.

- Что ты? Матильда единственная и неповторимая! Не надо никакой Камелии, - расхныкался Катрен.

Он опустошил кружку, которая моментально исчезла из его трясущихся рук.

- Ещё хочешь пива? - загадочно подмигнул левым глазом Гарик, у которого также подобным образом скрылись пустые бутылки.

- Хочу!

- Ну, давай. Пробуй. Посмотрим, что у тебя получится.

- Что пробовать? - развёл ладонями Катрен.

- Пива хочешь?

- Сказал же уже!

- Вызывай тогда! Вызывай ларёк, или что там у тебя по плану дремлющего подсознания?

Катрен закатил глаза, и в последующую секунду появилось длинное здание.

- Ни хрена себе! - подпрыгнул Гарик, словно ужаленный. - Ну тебя и плющит! Целый супермаркет. Пошли ,что ли?

- Слушай, Гарик! Может я смогу вызвать подобным образом сюда Матильду?

- Не совсем уверен, но попытайся.

- Думаешь, не получится?

- Дело в том, что у меня своя есть Камелия. Ну, в смысле Галечка. Она вроде как и моя, но не моя. Я её хочу ежесекундно, ежели так можно выразиться в отсутствии временного значения сюрреалистического мира критинизма. Но она является с эмпирического мира только иногда. Скажем так, раз в две недели по земному исчислению, и покидать насиженное место надолго не собирается. И не спрашивай подробностей. Заморочек у каждого хватает.

- И всё же я попробую вызвать сюда Матильду, - не сдавался Катрен.

Он вымученно зажмурился, сосредоточился и одновременно застыл, словно памятник на скамейке. Пролетавший мимо нахальный голубь не стал проделывать гадкое дело, как однажды получилось в прошлом мире. Видать и птицам периодически свойственна человеческая жалость и подлинное сострадание.

- Ну, хорош. Хватит, дружище! - растормошил Катрена за плечо его друг.

- Не получилось? Но почему? - чуть не расплакался Катрен.

- Дело в том, что когда ты хочешь, например, пива, то его и получаешь, поскольку это желание свойственно тебе и оно личное.

- То есть, Матильда сама должна захотеть здесь появиться, чтобы потребность была обоюдной?

- Прежде, чем захотеть, она должна знать об этом месте.

- Но я же и сам не знал, пока не оказался тут!

- Индивидуальное творческое подсознание, дружище! Человеческий мозг, понимаешь ли, до конца не изучен.

- И что же теперь делать? - уже не на шутку захныкал Катрен.

- Спать, - сказал Гарик.

- Спать?

- Да! Приглашаю в гости.

- Чего?

- Ничего! Не парься, я не специалист по мальчикам. Приставать не буду. Лично у меня уже ночь.

- Но у меня ещё день. Хотя, - Катрен отрешённо задумался, и ослепительное солнце тут же исчезло. Воцарилась глубокая тьма. - Почему мы должны идти? Давай, вызывай свой дом!

- Нет, друг! Это сделать легко, но я хочу ещё немного пройтись пешком. Зайдём в магазин, затаримся на дорожку, проспимся, а утром на свежачок может что и придумаем.

- Гарик, а почему я оказался именно в парке?

- Старина, не задавай лишних каверзных вопросов. Я не учёный. Полагаю, что в тот момент в твоём мозгу застрял образ уединённого местечка природы. Ты даже и сам не можешь о подобном догадываться.

- А где тогда Матильда? Она же одновременно со мной посетила таинственное заведение, после чего мы потерялись.

- Там же, где и застыл образ в её воображении.

Катрену стало немного не по себе, ибо явления посещавшие Матильду в минуту перехода в сюрреализм, держались строго в её интимном секрете.