Жизнь поэта. 1-я книга. прод. 8. стр. 121-160

Капцов Иван

Это не ПОЭМА, а РОМАН. А скорее - ПОЭТИЧЕСКИЙ РОМАН или РОМАНТИЧЕСКАЯ ПОЭМА из 11 книг. 12-я пишется.

ет грустить, другая – веселится. А вдруг сейчас откро-

ется дверь и войдёт Люда. Почему же я всё время ду-

маю о Люде? А почему я не должен думать о ней? Каж-

ждый о ком то думает. А в моём возрасте – особенно.

Мне - двадцать. Неужели это первая любовь? В школе я

тоже влюблялся. Там было детское томление. Здесь –

тоска и грусть. До сих пор мне никогда не доставляло

блаженства думать о какой-то девушке. Где-то я вычи-

тал, что о любимом человеке можно думать без конца

и он от этого становится ближе. Неужели я влюбился

по-настоящему? Неужели это и есть любовь? Когда ты

вспоминаешь её лицо, становится хорошо, хорошо. А

ещё пишут, что любовь бывает с бурями и грозами. Нет!

Я не хочу никаких бурь и гроз. Я хочу, чтобы у меня

всегда светило яркое солнышко с голубого неба и жизнь,

как у какого-то поэта, была поляной полной цветов.

А джаз всё рубит и рубит. Мелодия сменяет мелодию.

Солистку сменяет солист. Я приглушаю приёмник и мед-

ленно погружаюсь в мир Морфея.11

Проспал я недолго. Меня разбудил Валера Коляда.

………………………………………………………………

-Пляши! Тебе письмо. И мне письмо. От матери. Уже

третье. На первых два я не ответил. Я её не помню. Ког-

да я был маленьким, она нас с отцом бросила. Сбежала с

хахалем. А сейчас пишет, что очень хочет меня увидеть

и приглашает приехать, хотя бы на день. Но я её письма,

прочитав, порвал и выбросил. А это письмо даже не

знаю читать или нет?

-А где она живёт?

-Какой-то городишко под Киевом. А вот на конверте,

Борисполь. Она писала, что там рядом аэропорт.

-Ты её так и не хочешь увидеть?

-Представь, нет!

-Всё-таки она твоя мать!

-Ну, и что? Плевать!

121

-У нас, на Кавказе матери никогда не бросают своих

детей. И мужей тоже. Даже, если муж умирает и женщи-

остаётся вдовой, в молодом возрасте, она одевает всё

черное и носит это одеяние, траур по мужу, до конца

жизни.

-Это у вас. А у нас - бросают. Ради других мужиков.

-Я бы съездил.

-А я не поеду!

-Дело твоё! Тебя никто не заставляет. Но разве тебе

не хочется посмотреть, какая п…а тебя выпустила в

этот мир? Разве ты не хочешь заглянуть ей в глаза и

спросить, почему она так сделала? А я бы поехал.

Он вскрыл письмо и долго, внимательно перечиты-

вал, затем оделся и ушёл.

Моё письмо было из Чакви, от Люды. Ничего необыч-

ного. Писала, что у неё всё нормально. Поступила в

Тбилиский пединститут, но взяла академический отпуск из-

за болезни матери. Вспоминала, как здорово было в бо-

таническом саду, когда мы целый день бродили по его

красивым аллеям. Рассказывала, что октябрь, как всег-

да – лучшая пора, не выпадало ни одного дождичка.

Стоит прекрасная погода. На море полнейший штиль.

Цитрусовые уже созревают. Спрашивала, как обстоят

дела у меня с учёбой.

Письму я был рад, но не настолько, чтобы умирать

от счастья.

Вспомнил дом, родителей, море. Ботанический сад,

нашу прогулку, с той, другой Людой, по нему. Взгрус-

тнулось. Ты меня извини, Люда, и прости! Но я, ка-

жется, встретил другую Люду.

Строчки бежали в блокнот, не торопясь. Мне удалось

легко написать это стихотворение:

Ты меня извини,

Не вини, не вини!

Не скрываю, немало

122

Моей здесь вины,

Я глаза твои милые,

Вдруг позабыл.

Я тебя разлюбил,

Разлюбил, разлюбил!

Что поделаешь?

Дни пролетели, года,

Я - другую теперь,

Полюбил навсегда.

Ты меня не вини,

Не вини, не вини!

Ты о прошлом забудь!

Позабудь ты те дни,

Когда пьяными были

Мы без вина,

Когда чашу любви

Вместе пили до дна.

Когда за руки взявшись,

По радуге шли.

К солнцу долго шагали,

Но вот - не дошли.

Мои чувства устали

От жаркой любви,

Мне чувств не хватило

До солнца дойти,

Луна появилась

На нашем пути

И матовым светом

Своим озарила,

И горестью стало,

Что радостью было,

Ты бледною стала

От света луны,

Сверкать перестала.

Прости, извини,

123

Меня не вини,

Не вини, не вини!

И радуга наша

Вдруг серою стала,

И всеми цветами

Сверкать перестала,

А рядом другая

Уже появилась,

Такая, что раньше

Во сне и не снилась.

На радуге новой

Девчонка стояла

И взмахом руки

К себе подзывала.

Прости меня, слышишь!

Прости, не вини!

Что было - прошло,

Позабудь ты те дни!

По радуге новой

Шагаю я вновь,

Что сделаешь, милая?

Это - ЛЮБОВЬ!

* * *

В десятом часу пришёл пьяный Валерка. Видимо пи-

сьмо от матери и мой разговор с ним его сильно встрях-

нули и он «надрался». Кое-как, раздевшись, он завалил-

ся в кровать.

В половине двенадцатого пришёл Женя с аккордео-

ном. Его приглашали на какой-то вечер, поиграть за де-

ньги. Он вёл разгульную жизнь, имел двойки и не полу-

чал стипендию. Жил на заработки от игры на аккордео-

оне.

-Вань, ты тоже только пришёл?

-Я вообще никуда, кроме столовой, не ходил.

-Зря! На дворе погода прелесть. А ты сидишь в этом

124

каземате. На улице такие девочки ходят!

-Жень, тебе нравилась какая-нибудь девушка?

-А мне все девушки нравятся.

-Нет. Не то, ну, любил ли ты когда-нибудь девушку?

-А я всегда любил девушек и всех. Всегда и всех.

Разве можно не любить девушек? Ах, эти девушки! Я их

так люблю! Так люблю! Особенно в постели. Они меня

тоже.

Женька, весельчак и балагур. Он спешил жить. Вид-

но предчувствовал, что его жизнь будет такой короткой.

………………………………………………………………

Понедельник – тяжёлый день вообще и вдвойне для

студента.

Мои несчастья тоже начинаются с него. Вначале я по-

лучил двойку по политэкономии и после занятий дол-

жен пойти к зав. отделением - Петухову, куратору на-

шей группы. Он будет «прорабатывать». Это вторая

двойка с начала учебного года и тем неприятнее, что я

получил её в конце месяца перед самым педсоветом. Че-

го доброго снимут со стипендии. Ещё хорошо, что ис-

правил первую, на прошлой неделе.

Идёт урок теплотехники. Я смотрю на бритый заты-

лок Вадима Гуляева. Он сидит, не шевелясь, как статуя,

и весь обратился в слух. Это высокий, стройный краси-

вый парень, но его манера быть со всеми до приторнос-

ти любезным, вызывает у парней антипатию к нему. Де-

вочки его любят. Красивый, умный, обходительный,

вежливый, почти не пьющий – идеальный муж.

Дружат они с Маратом. Даже живут, где то в городе,

на одной улице. Мне Вадим кажется неплохим парнем.

Но сейчас его затылок меня раздражает. Из-за него я не

вижу причёску Люды и верчусь, то вправо, то влево.

-Угомонись, Капцов! – змеёй шипит сзади, всегда и

всем недовольная Нелли.

Я беру стул и ставлю его сбоку стола, не так, как сто-

125

ят все стулья. Теперь мне хорошо видны не только её

причёска, но и профиль лица, такого милого и прекрас-

ного. Я жду, когда она улыбнётся очередной остроте

преподавателя и на её щеке появится очаровательная

ямочка. Я смотрю на нее, не отрываясь, и вот она нако-

нец улыбается; того что происходит в аудитории я не

замечаю. Она улыбается, улыбаюсь и я и, сразу, улетаю

на крыльях любви в рай. Мне хочется петь.

Все продолжают работать: слушать и конспектиро-

вать, и только я отсутствую в этой аудитории. Я на небе

от счастья. Чуть повернув голову в сторону, встречаюсь

взглядом с Виктором. В его глазах бегают озорные ого-

ньки, как бы говоря мне: - Придурок, чему ты улыба-

ешься?

Я показываю ему язык, а он в ответ стучит пальцами по

столу и затем эти же движения проделывает у себя на лбу,

давая мне понять, что я свихнулся.

Раздался звонок на перемену. Все стали быстро соби-

рать вещи, чтобы перейти в другую аудиторию. Как

обычно переменная суматоха. Люда чуть замешкалась.

В аудитории оставались немногие из нашей группы.

Заходили - из параллельной. Подойдя к ней – ляпнул:

-Людик, привет!

Она подняла на меня свои большие красивые глаза и

они, меняясь, стали становится злыми, как у змеи перед

прыжком на лягушку.

-Приветик! Приветик! Эти два слова она произнесла

раздельно с паузой, как будто переключая реле внутри.

Первое со злобой, а второе с явным безразличием. Схва-

тив конспекты, она ринулась от меня. Разговора не по-

лучилось.

Ещё несколько раз я пытался с ней поговорить, но

она сразу прерывала мои попытки и уходила.

Так и не поняв в чём дело, я стал потихоньку замы-

каться в себе. Больше внимания стал уделять учёбе:

126

исправил двойку на тройку, а тройки – исправлял на

четвёрки, но большую часть времени стал уделять поэ-

зии.

Однажды в библиотеке наткнулся на старую потрё-

панную книжечку: Алишер Навои. Газели.

Открыл наугад и начал читать, будто о себе:

……………………………………………………………….

Лишь взглянул на эту пери, очи прелестью пьяня,

Как смятенье и безумье ополчились на меня.

Ах, когда мне в ночь разлуки жечь свечу свиданья с ней,

Ласково вести беседу подле этого огня!

Только где звезда такая, где счастливая звезда?

Чтоб слугой, одним из многих, быть слугой ей -

пусть не дольше дня!

Коль наперсником ей стану, может, улучу я миг,

Чтоб сказать: «Уединимся, всех прислужников кляня!

Впрочем, и в уединенье, ноги ей я не смогу

Лобызать, в душе отвагу дерзновенную храня.

Даже ежели протянет ногу вдруг к моим очам,

Сердце к взору приревнует – страстью зависть извиня.

Так не уповай на близость с ней влюблённый Навои

Боль несбыточных мечтаний, призрак счастья, прочь

гони!

* * *

Ночами образ луноликой являлся мне, я горько плакал,

Любовь во мне росла, к рассвету, как он, я кровью толь-

ко плакал.

От огненных моих стенаний зажёг закат свои лучи.

Вокруг себя огонь разлив, как облако, не смолк, я пла-

кал.

Я в темноте, в уединенье, разлукой сердце пленено,

Как будто камень в грудь попал мне, сразив – доколе

мог я плакал.

Я не могу поведать людям мою тоску в разлуке с ней,

Во мне лишь сердце говорило – его не превозмог я пла-

кал.

127

И небо звёзды высыпает с светилом дня разлучено.

Рыдать, как я, едва ль кто может - в разлуке, я плакал.

О Навои! Ведь даже камни, услышав стон твой, возопят,

В ту ночь, поэтому я скрытно, рыдать не смея, громко,

плакал.

Алишер Навои – поэт Востока. Около пятисот лет назад,

писал он свои стихи, а какие страсти кипят в них?

Будто он рассказывает о сегодняшних днях.

В это время я познакомился с немногочисленными произве-

дениями таджикского поэта Рудаки', с рубаи (четверостиши-

ями)персидского и таджикского поэта Омара Хайяма, с

поэмой «Шахнаме» персидского и таджикского поэта Фирдоуси,

с любовной лирикой персидского поэта Саади. Таджики и персы,

нынешние иранцы – поэтичный народ.

Читая их, я учился писать сам. Не подражать, не ко-

пировать,а стараться вложить в стих душу, только тогда

стихотворение может взволновать, затронуть чувства и

другого человека. Но тогда я об этом не думал. Я писал для

себя.

Однажды я сочинил несколько стихотворений на лекциях

и записал их в тетрадке, в которой записывал лекцию.

Виктор, дома, просматривая мой конспект, наткнулся на

него:

Вот и листья уже пожелтели,

Позолотой на солнце блестят...

Птицы с шумом на юг улетели

И рябины кострами горят.

Отзвенело цикадами лето,

Отцвело луговою травой,

Соловьями рапсодии спеты,

Да вот мы расстаёмся с тобой.

Уходи, уходи! Не заплачу!

Моё сердце с собой забирай!

128

Ещё душу возьми ты в придачу!

Без тебя мне не жить, так и знай!

Вот и листья уже облетели,

Впереди, в белой шубе, зима...

Наш союз сохранить не сумели,

В этом ты виновата сама!

* * *

В большом космическом пути

Свет ярких звёзд горит и гаснет,

Как мне, скажи, тебя найти!?

Я изнываю весь от страсти.

Упала яркая звезда,

Но почему она упала?

Я буду ждать тебя всегда!

Моя надежда не пропала.

Ты прилети ко мне звездой

И опустись в мои ладони,

Мы не расстанемся с тобой!

Как царь с короною на троне.

* * *

Весна смеялась над зимой,

Весна бурлила, хохотала...

И я, от радости хмельной,

Хожу ночами, где попало.

Я жизнь люблю! Я жить хочу!

Я солнцу рад, согрет лучами

И над собой я хохочу!

Что болен серыми очами...

При встрече с нею обомлел,

Стрелой любовною пронзённый,

Я раньше, точно знаю, тлел,

Сейчас горю! Хожу влюблённый!

Ах, как она была стройна!

129

Как грациозна, словно серна...

Я ошалел, как от вина,

Или с ума сошёл, наверно.

Ночами лунными брожу

И звёздам тайны поверяю,

Её нигде не нахожу,

От одиночества страдаю!

Комета светится в ночи,

Летит и падает, сгорая...

Душа, кричи ты, не кричи -

Терпи! Найдём её!

В ночи блуждая.

* * *

-Ты что пишешь стихи?

-Да, нет! Просто переписал понравившийся стих.

-Пишешь ты неплохо! - вроде не услышав мой ответ,

сказал он. – Я бы на твоём месте дал ей почитать!

-Кому?

-Не играй со мной в прятки. Вся группа видит, каки-

ми влюблёнными глазами ты смотришь на неё.

Кровь бросилась к пяткам. Лицо пылало.

-Что ты покраснел? Любовь это прекрасное чувство

и не каждому дана. Стесняться не надо. Надо гордить-

ся. А что ты перестал ходить к ней в комнату? Мы же

ходим к Алке, чтобы она нас натаскивала. Пойдём вече-

ром вместе?

-Не знаю?

-Трусишь? Сам виноват. Нашкодил, как мальчишка.

Не надо было языком трепать:

-Укрощу! Укрощу! Сам укротился!

-Вить, но вначале было вроде всё хорошо, а потом

она вдруг как с цепи сорвалась. Что с нею случилось –

не знаю. Совсем игнорирует меня.

-Мне Нелька по секрету сказала, а если одна баба

знает, узнаёт весь мир. Ты же Люду приглашал в кафе?

Сразу после того, как ты пригласил Люду в кафе, Марат,

130

там же в лаборатории рассказал ей о том, что ты хвас-

тался, обещая её укротить. Понял теперь?! Вот и жуй

Маратовское дерьмо.

-Значит, она знает?!

-Да все знают. Нелька всем растрепала. Один ты,

влюбленный дурак ничего кроме неё не видишь. А она

сейчас играет на этом.

-Тем более я не пойду! А вдруг Марат снова начнёт

подкалывать при всех?

-Не станет! Я ему сказал, что если он не перестанет –

отметелю. Он же трус! А ты тоже, если боишься разгово-

ров, бросай техникум! Знаешь же, как нам говорят кино-

герои: «Не надо бояться трудностей! Надо их преодоле-

вать!» Так что вечером идём. Всё наладится. Только ты

там, постарайся не глазеть на неё. Лучше сосредоточься

на предмете.

Всё прошло намного лучше, чем я ожидал, учили, шу-

тили, в перерывах рассказывали анекдоты, даже пили

чай с горячими пирожками из столовой. В последующие

дни я тоже начал приходить. Я старался поменьше выпя-

чивать свою любовь, хотя это и не всегда получалось, а

она старалась не замечать это. Отношения у нас стали

чисто деловыми.

Однажды вечером, у себя в комнате, я записывал со-

чинённое стихотворение в блокнот, который иногда ос-

тавлял в тумбочке.

Виктор штопал носки.

-Вань, я недавно, случайно заглянул в твой блокнот,

который лежал на тумбочке открытый. Стихотворение

мне очень понравилось. Прочти ещё раз!

-Вить, мне бы не хотелось! А вдруг кто-то войдёт?

-А что мы с тобой занимаемся грязным делом? По-

чему ты не хочешь публиковать свои стихи? Тебя все

девки будут любить. Посмотри на Женьку. Он только

возьмёт в руки аккордеон, девчонки тут, как тут.

-Но он же, играет, а не стихи сочиняет.

131

-Какая разница? Талант есть талант. А он у тебя, по-

хоже – есть!

-Сейчас я прочитаю тебе - то стихотворение. Но то-

лько прошу тебя, не рассказывай, что я пишу стихи.

Как летом хорошо в лесу!

Стою, не видим меж кустами

И пью прозрачную росу,

Снимаю с лепестков губами.

Здесь роза дикая растёт,

Шиповником её считают,

А роза дикая цветёт

И всё вокруг благоухает.

Её пьянящий пьют нектар,

Пыльцу с цветочков собирают

Лесные пчёлы. Свой базар,

Крикливый, птицы начинают.

Лесная жизнь идёт, бурлит,

Следить за ней совсем несложно!

Она о многом говорит,

Ходить лишь нужно осторожно.

Как летом хорошо в лесу!

Стою, не видим меж кустами

И пью прозрачную росу,

Снимаю с лепестков губами!

* * *

Каблучки твои стучали,

Ты, к другому мимо шла,

Ты забыла про печали,

Ты любовь свою нашла.

На тебя смотрел я страстно,

Я давно в тебя влюблён,

Только видимо, напрасно,

Ты - как серна. Я - как слон.

Ты легка и грациозна,

Ты красива и стройна...

Мне ж влюбляться уже поздно,

132

Но идёт, бурлит весна.

На тебя смотрю и таю,

Как снежинка от воды

И пушинкой улетаю

Вдаль, подальше от беды.

Коль пройдёшь ещё разочек?

Каблучками простучишь?

Сердца вырвешь мне кусочек!

Душу вывернешь мне, лишь!

-Эти стихи мне тоже понравились. Но ты прочти

вот то, которое начинается: «Не мог я тебя укротить».

-Ты и его прочитал, Вить?!

-Ну, извини! Начал читать и увлёкся.

-Хорошо, прочту. Только ты больше не заглядывай в

мои блокноты.

-Всё! Даю слово!

Я укротить тебя не смог.

Я сам тобою укротился!

Помог мне в этом, видно Бог,

Что я в тебя одну влюбился.

За глупость всю – меня прости!

Не смейся! И не издевайся!

В любви я начал лишь расти,

И вырасту – не сомневайся!

В союз любви тебя позвал,

Чтоб вместе выпить чашу эту,

Но на пути стоял провал,

Я провалился. Путь поэта…

На возвышенье – ты! Горда!

И руку мне уж не протянешь

И нас с тобой сожгут года,

Знай! Без любви и ты увянешь.

Как астра красная, зимой,

В снегу дрожит вся, холодея,

Так я сегодня, весь я твой!

133

Морозь меня, мною, владея!

Я, может расцвету весной

И вновь душою потеплею,

И ты захочешь быть со мной,

Любить я дважды – не сумею!

Я укротить тебя не смог.

Я сам тобою укротился!

Помог мне в этом, видно Бог,

Что я в тебя одну влюбился.

* * *

- Красивое стихотворение. Покажи его Люде. В него

ты вложил всю душу. Она сразу всё поймёт и простит.

И всё у вас станет нормально.

-Ни за что! Если бы ты сам не прочитал, я бы и тебе

его не показал.

-Дело твоё. Поступай, как хочешь.

После этого я стал записывать стихи русскими сло-

вами, но грузинскими буквами и стал пользоваться

этим методом прямо на лекциях, если Муза посещала

меня. А когда, однажды кто-то посмотрел мой конспект и

спросил, что это у меня за иероглифы, не задумываясь

ответил, что пишу по памяти стихи Шота Руставели,

чтобы не забывать грузинский язык.

………………………………………………………………

Холодная мартовская ночь. Ветер раскачивает фо-

нари на столбах. Редкие прохожие кутаются в куртки и

плащи. Ещё голые деревья раскачиваются из стороны в

сторону. Раскачиваются и скрипят, как будто бы жалу-

ются на ветер. Им тоже, беднягам, холодно. Но я

не ощущаю холода, хотя одет легко. Мне становится жар-

ко, когда я вспоминаю сегодняшний эксцесс.

Сегодня, когда я пришёл в общежитие к Людмиле,

все жильцы комнаты были в сборе. На моё появление никто

из них не отреагировал. Они уже привыкли к моим посеще-

ниям. Вот уже несколько месяцев, начиная с конца октября,

я неизменный посетитель их пристанища.

134

Часто, чуть ли не каждый день я даю себе слово, бо-

льше там не появляться и каждый раз нарушаю его. Во-

ля моя парализована. Меня, словно магнитом – ржавый

гвоздь, постоянно тянет туда вновь и вновь. Люда меня

по-прежнему игнорирует. Порой мне кажется, что ей

жаль меня и она вот, вот проникнется ко мне чувством

доброжелательности и разрыдается на моих плечах.

Увы! Увы!

Скоро экзамен по сопромату. Это предмет, о котором

в студенческой среде говорят: «Сдал сопромат – можно

жениться»! Многие пересдают его по нескольку раз. По-

этому к этому предмету студенты готовятся серьёзно.

Сообща сдать надёжнее, чем ходить к преподавателю по

одиночке.

Заниматься договорились у Аллы в 19. Через некото-

рое время после моего прихода, стали заходить однокур-

сники. Многие из тех, кто жил в общежитии, уже приш-

ли. Минут пятнадцать восьмого ввалилась группа город-

ских, во главе с Маратом и Вадимом.

Марат, хотя и перестал меня подкалывать, но каждый

раз при виде меня – ехидно улыбается. Марата я ненави-

жу, презираю, но ненависть к нему приходится держать

в себе и открыто, не выказывать. Где-то я прочитал, что

«с врагами надо быть любезными и не показывать вида,

что злишься. Это усилит твоё оружие». Он меня ненави-

дит – открыто. За что? Я не знаю.

Все стали рассаживаться. Вадим подошёл к Людмиле,

сидевшей на кровати, так как стульев на всех не хватало,

садится рядом с ней, отодвигая в сторону Нелли, небреж-

ным жестом обнимает Люду и что-то начинает шептать.

Что стало творится у меня в душе словами трудно пере-

дать. Разум помутнел. Мозговые извилины, перекручива-

ясь от бешенства, стали рваться. Ноги подкосились. Рука

сжала увесистую пробку от графина. Не знаю, что было

135

бы дальше, если бы не заговорила Алла: -Мальчики, кто ни-

будь, принесите стулья от соседей!

Несколько человек вышло. Я поднялся и пошел, не став

брать куртку, чтобы не обращать на себя внимания. Больше

не вернулся. Мой уход остался незамеченным.

Так мне казалось. Но как мне потом рассказал Виктор,

Марат и здесь показал своё змеиное жало. Через некото-

рое время громко произнёс: - Что-то Капцова нет! А

Нелли подпела: - А куртка вон лежит!

Сильное напряжение нервов в комнате, как то сразу

вдруг спало на улице. Холодный мартовский ветер сжал

меня со всех сторон. Это взбадривало организм и облег-

чало паскудное душевное состояние. Я ни о чём не ду-

мал. Только очень хотелось присесть. Проходя мимо ре-

сторана «Звёздный», почувствовал приятные запахи и

решил зайти.

Тепло помещения, уютная атмосфера, лёгкая музы-

ка, постепенно возвращали меня к нормальному состо-

янию. В кармане была красная десятка и ещё два рубля

мелочью. В те времена на эти деньги хорошо можно бы-

ло посидеть в ресторане втроём.

Мне понравился столик в углу. Пока жарился, зака-

занный бифштекс, я пил водку и закусывал салатом.

«Сто пятьдесят», принесённые официанткой подходили

к концу. Приятный шум стоял в голове. Парень за со-

седним столиком, держал ладони девушки и что то лас-

ково шептал ей.

Я бы тоже мог вот так сидеть с Людой. Но её – нет!

И, возможно, она никогда не будет сидеть со мной так,

как сидит эта девушка. Что ж, плевать! Зайцы во хмелю –

львы! Над бифштексом клубился пар. Я долил остатки из

графинчика.

Люда. Людмила. Людмилочка. Людмилка. Людка.

Людмила Павловна. Вас нет! Вы умерли для меня. Ма-

терия не умирает и не возникает. Она переходит из од-

136

ного состояния в другое. Отныне я тоже перехожу в сос-

тояние относительного покоя. Вы меня игнорируете и я

заплачу вам тем же.

Люди прибывали. Столики заполнялись.

За мой столик подсел лысый мужчина, преклонного

возраста, уже изрядно подвыпивший, и те триста грамм,

заказанные им, похоже были для него лишними.

-Молодой человек, выпейте со мной!

-Я уже выпил. Мне достаточно.

-По рюмке, за прекрасных дам! – сказал он, наливая

в мою рюмку.

-За дам мне не хочется сегодня пить!

-Тогда за прогресс! Прогресс – это процветание.

Мне неудобно было его обижать и я согласился. По-

лярник, находившийся в отпуске, холостяк, проматывал

бешенные деньги. Он минут сорок рассказывал интерес-

ные истории. Я выпил с ним ещё пару рюмок, затем рас-

платился и вышел из ресторана.

Ветер, как бешенная собака, мечется из стороны в

сторону, пытаясь кусать за все части тела одновременно.

Начинается дождь. Косые капли дождя хлещут по лицу.

«Пусть сильнее грянет буря!»

-Я-то мечтал, что у меня любовь будет без бурь и гроз,

всегда будет яркое солнышко и полянка с цветами. Ха-

ха-ха! Поляна с цветами! Но вот нагрянула буря и унич-

тожила эту поляну. Нет, поляны такой не было, вообще.

Дождь всё усиливался и усиливался и когда я подо-

шёл к общежитию, на мне не было ни одной сухой нитки.

Ребята не спали. Гадали где я мог быть так поздно в

мерзкую погоду и без куртки, которую они принесли

домой. В женском общежитии я быть не мог. Там, в

22.00 делали обход и, если в какой-то комнате нахо-

дился парень, докладывали директору. Наказание было

строгое: первый раз всех девушек комнаты, независимо

137

к кому приходил парень, лишали стипендии, при повто-

рном случае – выселяли из общежития или исключали из

техникума. Поэтому девушки не рисковали.

-Посмотрите он мокрый, как цыплёнок! Валерка

удивлённо смотрел на меня.

-Да он пьяный! Я пьяных чую издали. – Женя зак-

рыл нос пальцами.

Виктор, молча, помог раздеться и легонько толкнул в

кровать.

Я уже засыпал и не мог различать слов, смутно до-

носившихся до меня.

…Голова раскалывалась на части, во рту было неп-

риятно. Есть не хотелось. Неряшливо одевшись, я вмес-

те с ребятами пришёл на первую пару.

Люда пришла с новой, модной причёской, которая

ещё сильнее украшала её. Интересно, когда она успела

её сделать? Я старался не смотреть в её сторону.

На лекции я положил руки на стол, опустив на них,

трещавшую башку. Видимо, заметив моё состояние, пре

-подаватель по сопромату Назаров, вызвал меня к доске,

решать эпюру. Я отказался. Он «влепил» мне единицу.

Марат – сиял. Мне было безразлично. Со следующей

лекции я ушёл.

День был солнечный и безветренный. От вчерашней бури

не осталось и следа. Весна, не такая ранняя, как на

Кавказе,всё-таки брала своё. Зелёная травка, появив-

шаяся кое-где, приятно радовала глаз. Заглянув в «забе-

галовку», поправив кружкой пива своё состояние, стал

просто шататься по улицам и скверам. Стихи вначале

не лезли в голову, но постепенно сами стали докучать

меня:

Вот и всё! И зима отступила!

И весна, спотыкаясь, бежит!

В ней шальная, любовная сила,

Каждый год, что бурлит и пьянит!

138

Я весну, с вдохновеньем, встречаю

И, всецело, весне отдаюсь,

Жизнь с нуля вновь весной начинаю

И нектаром любовным лечусь!

Пчёлы мёд мне весной собирают,

Птицы песни стихами поют,

А рассветы зарёю встречают,

Рыбы жадно приманку клюют.

Я весною хожу опьянённый,

Сок берёзовый с радостью пью,

В небеса голубые влюблённый,

Я у бездны стою на краю.

Мне цветы лепестки распускают,

Дарят свой, неземной, аромат!

Грозы в небе, под вечер, сверкают

И Луна направляет свой взгляд.

Ты приходишь, весна, и с тобою:

Соловьи, журавли и сирень,

Ты мечтой заряжаешь шальною

И рифмую стихи я весь день!

* * *

Весна. И птицы возвращаются.

И зелень новая в лесу.

Земля, как прежде, всё вращается,

Природы вижу я красу.

Снег, холодил что нас, растаял,

Мороз трусливо убежал

И я, под солнцем льдинкой таял,

Весну всё, ветреницу, ждал.

Она пришла ко мне желанною,

Не в виде девы, но пришла

Мимозой южною жеманною,

Меня на севере нашла.

Под снегом выросла подснежником

И нежным ландышем пришла,

139

И, под листвою и валежником,

Травой зелёною взошла.

И птицей певчею запела,

Дарила трели соловья,

Моя душа весною млела

И мчалась в дальние края.

* * *

Лучше всякого лекарства от всех болезней лечат сти-

хи, даже если ты не сочиняешь, а просто читаешь. А ко-

гда приходит красавица Лира, берёт тебя под руку и ты

гуляешь с ней по людным или безлюдным местам, всё

остальное уже не существенно. Радость переполняет вас

обоих: её, как учителя, тебя, как ученика, горести забы-

ваются и мир становится ярок и прекрасен. Сегодня

Лира мне напомнила:

- Помнишь,я тебе говорила? Выбирай между мной и

Людой! Сегодня ты выбрал меня и у нас с тобой уже роди-

лось два дитя, два стиха, может быть будет и третий?

А что у тебя при общении с Людой? Одни неприятности.

Переступи через себя! Забудь о ней! Или старайся не заме-

чать её.

-Но я её люблю! Я не могу без неё! – возражаю я.

-А стихи ты любишь?

-Люблю! Но её – сильнее!

-Когда ты меня покидаешь,бросая сочинять,я злюсь!

А, затем, когда возвращаешься, начиная сочинять, я

тебя прощаю и на крыльях лечу к тебе. А Люда не может

простить тебе маленькую мелочь. Держись от неё подальше.

А сейчас за работу.Ты видишь!Солнце уже умылось и встало:

Забрезжил розовый рассвет.

Умылось солнце. Уже встало.

Оно встаёт так тыщи лет!

Ни на минуту не устало.

Заря всегда вперёд идёт,

140

Кувшин с росою выливает

И на мгновение замрёт,

И цветом пурпурным растает.

Цветы - головки повернут

И лепестки свои раскроют...

Проснутся птицы, запоют,

Концерт-симфонию устроят.

Погаснет звёздный небосвод,

Что ночью сверху нам мигает,

Ведь звёзд блестящих хоровод

Судьбу людей определяет.

А ночью - тёмная вода,

С рассветом стала бирюзовой,

Ночь не оставила следа

И день опять родился новый.

Вот солнышко уже взошло

И путь свой долгий продолжает,

На сердце стало хорошо!

Душа - поэзию рождает!

* * *

-Тебе нравятся наши стихи, Наши дети? Никак

не угомонится Лира.

-Да! Нравятся. Но какой от них толк? Их ведь никто

не видит и не читает. Они мертворождённые дети.

-Не торопись! Наше время придёт! – она говорит

«наше», потому что мы сочиняем вместе. – Я тебе,

сейчас подкину начало первой строчки следующего

стиха, а ты продолжай дальше: - Из всех цветов…

-Из всех цветов, всех прекраснее роза…

-Хорошо! Но не то! Я имела ввиду другое продолже-

ние. Давай сначала: - Из всех цветов я сделал бы букет…

Из всех цветов я сделал бы букет,

К твоим ногам его бы преподнёс,

Но ты вчера сказала слово «Нет!»

И моё сердце бросилось в разнос.

141

Оно рвалось на части, на куски

И кровь по венам больше не текла,

Как мы с тобою стали далеки:

Может на годы, может на века.

Из всех цветов я сделал бы букет,

Но ты б его, наверно – не взяла,

Твердишь всегда одно лишь слово «Нет!»

Накаливая нервы добела.

Но я принёс тебе большой букет

И положил тихонько у двери,

А сам ушёл, не слыша слово «Нет!»

Но вслед неслось: Вернись и забери!

С букетом больше я не прихожу

И без букета не являюсь тож,

Подраненный тобою я лежу,

Вонзила ты мне в сердце – острый нож!

* * *

- Прекрасно!Прекросно!Видишь,какая Люда бессер-

дечная. Вонзила в тебя острый нож. Отомсти ей!

Вонзи и ты ей острый нож! Хотя бы в стихах. Да, ты

на это не способен! - злобно сказала Лира. – Поп-

робуй дальше сам, без подсказки мною первой стро-

чки. У тебя получится. Хочешь, возьми за прообраз

свою Люду! – с ревностью бросила Лира.

-Попробую, неуверенно, как за решением у доски

задачки, ответил я, представив перед собой Людмилу,

и начал сочинять:

Я украл бы тебя, украл!

К звёздам млечным тайком унёс,

Я любил ведь тебя! Не врал!

Почему ж ты ушла? Вопрос!

Я украл бы тебя, украл!

Как бесценную вещь, стащил,

Ведь ты жемчуг, подводный коралл,

Больше всех, что всегда любил.

142

Воровать мне тебя - не резон!

Всё равно ты уйдёшь, сбежишь,

Пролетит колокольный звон,

Шум ненужный устроит лишь.

Нет! Не буду тебя воровать,

Лучше сам удалюсь, не спеша,

Полевые цветы собирать,

Чтоб не плакала, стерва душа.

Звёзды яркие в небе горят,

Шепчут: - Жизнь вся твоя впереди…

А иные мне вслух говорят:

Укради! Укради! Укради!

* * *

-Великолепно! Твоя юношеская любовь пройдёт,

улетучится, пролетит, как летучая мышь в тёплую

летнюю ночь, а эти стихи останутся. Они напомнят

тебе твой любовный угар, в зрелые годы, а, может и

в старости, если доживёшь до неё – сидя у меня на

плечах, прямо в уши шептала мне Лира.

Я ещё долго бродил по городу, любуясь весенним

днём. Вспоминал дом и школьных друзей. Размышлял

о жизни. Сочинял. Ближе к вечеру, встретил парня,

Генку, жившего на той улице, где я у стариков снимал

жильё. Он пригласил в «закусочную». Я согласился. Не

всё ли равно куда идти.

Вечером я снова пришёл в общежитие навеселе.

……………………………………………………………….

О Т С Т У П Л Е Н И Е.

Читая сейчас, в семидесятилетнем возрасте, эти сти-

хи, задаю самому себе вопрос: Под каким сильным впе-

чатлением надо быть, чтобы написать их в двадцать

лет? И действительно ли их написал я? Или всё-таки –

Лира, которую мы не видим, а слышим внутренним го-

лосом, которая обитает среди нас, подсказывает и учит.

Да, Лира была права. Описывая те, далёкие события

143

моей юности, я вторично проживаю ту, безвозвратно

ушедшую жизнь.

Любовь – ушла! Жизнь проходит! А стихи остаются и

останутся неизменными навсегда!

Благодаря тем стихам, написанным в юношеские го-

ды, но тщательно отшлифованным, я и далее писал ог-

раняя их, как ювелир алмазы. В поэзии – небрежность

не простительна! Это я понял ещё тогда.

………………………………………………………………

Было начало мая. В середине июня, кончается семе-

стр. До начала экзаменационной сессии остаётся чуть

больше месяца, а у меня уже две двойки: по сопромату

и политэкономии, которую я до чёртиков не люблю.

Единственно, что я усвоил из неё: Товар – деньги – то-

вар. Плюс к двойкам – несколько пропущенных часов.

Стипендию я не получаю второй месяц. Выручает брат,

который иногда ссужает десяткой-другой, да ещё рабо-

та на железнодорожных складах, где я с ребятами из

бывшей своей группы, по выходным, разгружаю ваго-

ны. Работа трудная, но прибыльная. Пару раз в месяц

поработаешь, и на питание хватает.

Теперь у меня новые друзья. Друзья с улицы. Почти

все они не работают, но деньги у них водятся и прилич-

ные. Я не задумываюсь, где они их берут? Мы часто хо-

дим в кафе и рестораны. Чувствую, что с каждым днём

скатываюсь вниз, отдаляясь от жизни, которой живёт

техникум, от коллектива, от настоящих друзей. Частые

пьяные сборища, словно болото, засасывают меня. О

Людмиле начинаю думать всё меньше и меньше и на

занятиях обхожу её стороной.

Решил дождаться окончания семестра, уехать до-

мой на летние каникулы и больше в техникум не

возвращаться.

Не думал, что за меня крепко возьмутся те, кто жил

рядом со мною. Недооценил их.

144

Староста группы – Коля Рыжик, пару раз в одиноч-

ку прорабатывал меня нудной нотацией. Витя дипло-

матично убеждал, что надо браться за ум. Валерка, ко-

торого я убедил встретиться с матерью, ездил к ней на

зимние каникулы и остался очень доволен. Теперь, счи-

тая себя моим должником, пытался мне помочь деньга-

ми и советами. Я ни на что не реагировал, продолжая

выпивать и прогуливать занятия. Однажды, «прораба-

тывали» всей комнатой. Не помогло.

Выйдя сегодня на перемену, заметил толпу у доски

объявлений. Многие, читая, поглядывали на меня.

Когда прозвенел звонок, и все разошлись, я подошёл

к доске.

Сегодня, 5 мая в 16.00, в актовом зале состоится ком-

сомольское собрание.

Повестка дня:

1. Приём в ряды ВЛКСМ.

2. Разбор поведения студента 4го курса,

145

отд. ПГС, группы 4о4

Капцова И. И.

3. Разное.

-Приехали! Ну, Коля Рыжик, погоди! Это дело твоих

рук.

Я медленно побрёл на урок.

Если кому-то из молодых попадёт в руки эта книга,

видимо ему будет непонятно, архаично и смешно чи-

тать об этом. А зря! Многие сейчас потихоньку или

галопом отказываются от своего прошлого и пытаются

выкинуть его из памяти и истории. Разве свою историю

можно вычеркнуть из жизни. Как бы жизнь ни склады-

валась у государства и людей, живших в нём, её не пе-

ределать и пусть она остаётся в памяти потомков насто-

ящей, а не поддельной, выжитой как лимон.

Благодаря комсомолу, в Советском государстве де-

лались великие дела: в строительстве, учёбе, спорте, ох-

ране правопорядка и в воспитании.

В 15.50 я пришёл в актовый зал. Мне всё было без-

различно. Так как уже наметил выход из создавшегося

положения – бросить техникум.

Собрание открыл комсорг отделения – Зиновий,с па-

ралельной группы 3о4. Выбрали президиум и собра-

ние началось. Вначале принимали в члены ВЛКСМ, мо-

лодых, «зелёных» первокурсников, поступивших сразу,

после окончания школы, на базе восьмилетки.

Далее взялись за меня.

Грищенко Алла, сестра Люды, выбранная председа-

телем президиума собрания – объявила:

-На повестке дня второй вопрос. Разбор аморально-

го поведения студента четвертого курса, группы 4о4,

Капцова.

Опаньки! Аморального? - от этих слов я аж вздро-

гнул.

-Капцов, пройдите вперёд!

146

Кто-то из остряков, пока я шёл, прокомментировал:

-На лобное место.

-Товарищи комсомольцы, - как всегда Алла говори-

ла ровным, спокойным, уверенным голосом, - в послед-

нее время Капцов ведёт себя отвратительно: грубит,

получает двойки, пропускает занятия и даже несколько

раз являлся в общежитие в пьяном виде, а на лекции - с

похмелья, от него чувствовался алкогольный душок. Я

рассказала вам в общих чертах о поведении Капцова, а

теперь пусть выступят комсомольцы из группы, кото-

рые общаются с ним более близко и детально расскажут

о его поведении и как они думают на него повлиять.

-Кто хочет выступить? Поживее, поживее! Не будем

же мы играть в молчанки.

-Только не опускать голову - думал я, - я ни в чём

не провинился перед собравшимися, а если я опущу го-

лову, все будут думать, что я виновен, перед ними.

Волнение потихоньку стало улетучиваться.

Перед таким количеством собравшихся я никогда

не стоял. И вдруг представил, что эти люди ждут от ме-

ня, чтобы я почитал им свои стихи, это не комсомоль-

ское собрание, а литературный вечер и на душе стало

совсем хорошо.

-Чья это там рука? Смелее, смелее!

-Хочет высказаться Камнев Виктор. Можете гово-

рить с места. Прошу тишины, товарищи.

-Капцова я знаю с самого начала учёбы в техникуме,

когда он ещё учился на шахтном отделении. Мы с ним

жили, да и сейчас живём в одной комнате. Капцов па-

рень хороший, добрый, отзывчивый, всегда готовый

прийти на выручку. Учился он тоже неплохо. На треть-

ем курсе у него двоек не было. Он много времени уде-

лял занятиям. Да и на четвёртом, в первом семестре бы-

ла всего одна, которую он исправил.

-Что касается последнего времени, действительно у

него начались завихрения: прогулы и двойки. Были мо-

147

менты, приходил домой поздно, поддавшим. Когда мы

интересовались, где он был, отвечал: «на похоронах у

тётушки» или «на свадьбе у бабушки».

В зале смех. Мне тоже хочется улыбнуться, но я пе-

ресиливаю себя.

-Тише, тише, товарищи! Продолжайте, Камнев.

-Капцов, парень с сильной волей - продолжил Виктор

и думаю исправиться. Надо дать ему строгий выговор,

без занесения в личное дело и взять его на поруки. У ме-

ня всё! Может кто другой больше знает о нём?

Слово просит Марат. Это мне уже не нравится.

-У меня есть предложение. Пусть Капцов сам ска-

жет, что с ним происходит, что у него творится в

его внутреннем мире? Какая причина заставляет его выпи-

вать?

Марат сел.

К этому я не был готов. Когда он встал, я подумал,

что сейчас он всё расскажет так, как было, какое я давал

обещание и что из этого вышло. Слова Марата укололи в

самое сердце. Голова стала невольно втягиваться в

плечи, как будто ожидая удара. Куда делась моя спесь?

Я опустил глаза, чувствуя, что действительно виноват

перед собравшимися.

На этот раз Марат не сделал подлость. Не рассказал

собравшимся лично, но он пошёл ещё дальше. Он хо-

тел, чтобы я сам рассказал обо всём. Сам, своими рука-

ми, повесил петлю себе на шею.

Ты ошибся, мой дорогой! Хрен тебе! Если даже меня будут

пытать, я всё равно ничего не скажу!

-Мне нечего сказать! Зная, что буду выступать от-

сюда я подготовил бы речь. Что случилось, то случи-

лось. Постараюсь исправиться. А как быть дальше ре-

шать вам.

Моим нахальством стали возмущаться.

Кто-то выкрикнул: «- Есть предложение исключить

из комсомола!»

148

Поднялся второкурсник, двухметрового роста, бас-

кетболист Саня.

-Моё предложение дать ему выговор и месячный

срок на исправление.

Встала невзрачная девица в очках, даже не знаю с ка-

кого курса:

-А я думаю, таких, как он, нужно гнать из комсомола

метлой. Он позорит весь комсомол. Не место ему и в

техникуме. Надо просить руководство исключить его из

техникума.

Кто-нибудь из преподавателей всегда присутствовал

на комсомольских собраниях. На этот раз был Горюнов,

Константин Константинович, преподаватель электро-

техники.

-Ребята! Исключить, выгнать, затоптать упавшего…

Как вы быстро решаете судьбу человека? Разве комсо-

мол карающая организация? Ну, оступился человек,

значит надо ему помочь! И это должна сделать комсо-

мольская организация и вы, его однокурсники.

-По моему' предмету у него всегда твёрдая пятёрка.

Учиться он может. Решайте!

-Поступило несколько предложений. Будем выно-

сить на голосование или кто-то ещё хочет высказаться?

Протянулась чья-то рука и в ту же минуту, в задних

рядах, с места поднялась Людмила.

Я и не думал, что она здесь, в зале, на собрании. Щё-

ки её порозовели. Очевидно, она волновалась. Глаза

стали ещё больше. Плевать, что она будет говорить!

Что я хам и подлец. Главное я буду слушать её голос…

-Вот одни предложили дать строгий выговор, другие -

и того хуже – совсем исключить и выгнать из техникума.

Я хочу спросить: Хоть один из нас сказал Капцову, да-

вай я тебе помогу. Наша вина, вина всей группы - в част-

ности и моя – тоже есть. Я предлагаю, дать ему выго-

вор и помочь подогнать весь запущенный им матери-

ал. Берусь помочь ему в решении эпюр по сопромату.

149

-Молодец, Людочка. Не ждал от тебя такого. Броси-

ла тонущему спасательный круг, а главное не выдала меня.

Были ещё разговоры и споры, но мои мысли были за

их пределами. Пронесло. Мне влепили строгий выговор, без

занесения в учётную карточку. Я сошёл со сцены и

уселся в первом ряду.

Собрание продолжило решать другие вопросы.

Выйдя, после собрания на улицу, пошёл бродить. Ре-

бята, видимо решили, что я вновь решил заглянуть в

какое-нибудь злачное место, обмыть происшедшее.

Весна бушевала во всю, чувствуя приближение сво-

его конца перед жарким летом.

Соловьи сочиняли божественные мелодии. Сирень

источала божественные запахи. Кое-где тюльпаны пока-

зывали свои красочные божественные одеяния.

Мир стал прекрасен.

Лира сразу опустилась на мои плечи и зашептала:

-Ну, здравствуй! Ты сейчас, похоже в ударе. Мы с

тобой сегодня поработаем на славу. Хотя до «Славы»

тебе ой как далеко! Ты готов?

Я нежно потрогал её за щёчки, похожие на Людины.

-Сегодня я готов перевернуть весь мир! А стихи пи-

сать – сплошное блаженство.

-Тогда не медли! Начинай!

-Не гони! Подожди, Лира. Дай сосредоточиться и

настроиться.

Запели птицы. Солнце греет,

Сирень душистая цветёт

И ветерочек лёгкий веет,

И соловей в ветвях поёт-

Сонату Ли'ста исполняет;

Листва, волнуясь, шелестит,

Берёза плачет - сок роняет

И ястреб в воздухе парит.

А облака, кучкуясь, пляшут

150

И, вскоре, тучку создадут

И тучка дождик нам навяжет,

На землю капли упадут.

Весна - девчонок оголила,

Тепло бесплатно раздаёт,

В весне энергия и сила

И верх над всем она берёт.

* * *

- Браво! Молодец! Сегодня в твоём стихотворении

присутствует мажорное настроение, а что произошло,

можешь не рассказывать. Я всё уже знаю.

И вновь полились строки:

От тебя - свечою таю,

В поднебесье - улетаю,

Я томлюсь и изнываю,

Но любовь свою скрываю.

Почему? Но я не знаю!

От любви - огнём сгораю,

Слёзы на цветы роняю

И они росой сверкают.

Ты проходишь - я волнуюсь,

И тобой одной любуюсь,

Ты пройдёшь и я - беснуюсь

И на всех от злости дуюсь.

Как мне жить? Куда податься?

Как в любви тебе признаться?

Как к тебе мне подвизаться?

Чтоб с тобой навек остаться!

От тебя - свечою таю,

В поднебесье - улетаю,

Я томлюсь и изнываю,

Но любовь свою скрываю.

* * *

-А ты не скрывай свою любовь! Признайся ей

при встрече, ущипнув меня, говорит Лира.

-Думаешь, поверит?

151

-А что ей верить? Она знает об этом. Любовь,

как и преступление, не скроешь. Следы всегда есть.

-Значит, она знает, что я её действительно люблю?

-Знает! Знает! Но ты должен подтвердить это и

словами и делами. У тебя остались ещё силы на один

стих? Если нет, я остановлю мгновенье.

Остановись - мгновенье! Посиди!

Я не хочу гоняться за тобою,

Как Мир красив! Ты только погляди!

И времени немножечко дай сбою.

Пусть стрелки встанут! Тихо постоят,

Часы пусть тихо тикать перестанут,

Пусть люди о любви поговорят,

От суеты мирской они отстанут.

Их засосала эта суета,

Они спешат домой иль на работу,

Противна эта вся им маета

И в понедельник, в среду и в субботу.

Мгновения считают, каждый час,

А жизнь порой - зависит от минуты,

Дай людям счастье, ну, хотя б - на час,

Сними очки и развяжи им путы.

* * *

-Ты растёшь, мой мальчик. Но порой пишешь длин-

ными строчками. Попробуй писать короткими, рубя-

щими фразами. Попробуй и у тебя получиться. Только

не оступись.

Я оступился и упал.

И руку правую сломал,

А мне стихи писать

Своей любимой!

Мне друг кричит:

-Ну, всё! Пропал!

Теперь сражён

Ты наповал,

Фиаско терпишь ты,

152

Как мерин сивый.

А я взял левой

Карандаш

И, прочитавши

«Отче наш»

Писать я стал

Коряво и убого,

И так вошёл

Тогда я в раж!

Я закрутил

Такой пассаж!

Стихи лились...

Ну, прям таки

От Бога.

И вот вчера

Пришёл ответ:

- Любимый, бывший

Мой, привет!

Ты извини!

Другого повстречала...

Мне стал противен

Белый свет,

Я постарел

На десять лет!

Душа моя

Стонала и кричала.

Полгода

Душу я лечил!

Я выбивался

Весь из сил!

Рука болеть

Давно уж перестала...

На днях я

Хохму отмочил,

Бутылку коньяка

Купил

153

И с новой кралей

Начал жизнь

С начала!

* * *

-Вот так уже лучше.

-Но канва этого стихотворения – не моя. Это ты,

Лира подбиваешь меня на расставание с ней? Скажи!

-Нет, что ты! Ведь она сама сегодня назначила тебе

встречу. Но ты, дружок, не ходи! Так будет лучше.

………………………………………………………………

Сегодня я не пошёл к ним, хотя Люда передала, че-

рез Виктора, чтобы я вечером пришёл заниматься с

ней и Аллой - сопроматом. Весь вечер я решал эпюры,

хотя по расписанию, завтра сопромата нет. Остальные

предметы догнать проще. Сопромат - есть сопромат.

Выучил я и материал по другим предметам. Ребята уже

спали когда я закончил заниматься.

На следующий день меня не вызывали к доске, хотя

желал этого, чтобы показать всей группе, что они не зря

поручились за меня вчера.

Я уже не смотрел на всех равнодушным, безразлич-

ным взором, как это было недавно. Не смел смотреть и

Людмиле в глаза, если мы случайно встречались взгля-

дом, сразу опускал свои, чтобы она не прочла в них мою

благодарность. На Марата я не мог смотреть. А Вадима в

одночасье – возненавидел. Больше чем Марата. И на

каждой перемене куда-нибудь уходил, чтобы не видеть,как

он приближается к Люде.

После занятий пошёл в сквер. Только вчера я по нас-

тоящему заметил весну, ощутил её запахи, освежающее

дыхание и приближающееся тепло лета. Проклятая

пьянка! Как люди, порой не замечают вокруг себя ес-

тественной красоты, прелестей природы, не дышат све-

жим воздухом, а забиваются в душные комнаты, в заку-

сочные, кафе и рестораны и поднимают у себя искуст-

венное настроение винными парами.

154

Лира не прилетела. Ничего не сочинив, вернулся в

общежитие и сел за учебники.

К семи часам ребята разошлись. Весна выгоняла

всех на улицы, в скверы и парки, раздавала розовые оч-

ки всем влюблённым. Вторые я не взял. Розовые очки у

меня уже имелись.

Оставшись один, вновь принялся за сопромат. Сегод-

ня было полегче. Знания добавлялись.

В начале девятого в дверь постучали. Парни, свои и

чужие, не стучат. Бесцеремонно вламываются. Значит

девчонки. Наверно пришли к Женьке, на «спевку».

-Входите! Открыто! - ору я.

-Можно войти? На пороге стояла Люда

Я встал и уставился на неё.

-Я пройду?

-Да, да, пожалуйста, входи.

Я снова сел. Затем встал. Руки опустились по швам,

как у солдата, хотя я не служил. Как глупо и смешно я

выглядел в ту минуту.

Она была в голубом платье с короткими рукавами,

небольшой вырез которого, высвечивал ложбинку меж-

ду упруго стоящих, средней величины, грудей. Волосы

стягивала золотистая ленточка, которая так ей шла. На

ногах были белые босоножки. В руках она держала

учебник сопромата и конспект.

-Можно я сяду? Чем ты занимаешься?

Я настолько был растерян, что даже не сообразил

предложить ей стул. Влюблённые, видимо, так сильно

подвержены флюидам, идущими от кумира, что сразу

становятся беспомощными кроликами перед пастью

удава.

-Садись, пожалуйста, садись – я раболепски подо-

двинул ей стул. -Грызу эпюры по сопромату. Начинаю

моментом, а кончаю силой. Момент и сила – производ-

ные эпюры. Но всё равно фраза получилась дурацкой.

155

-Хватает ли силёнки?

-Не знаю! Трудно! Там, где у эпюры одна сила, мне

приходится прикладывать две, и потихоньку пробира-

ться вперёд.

Она улыбнулась каламбуру, обнажив свои ямочки

на щеках и немного разрядила напряжённую обстанов-

ку.

-Ещё бы не трудно? Мы сообща разбирали материал

и то – тяжело, а одному вообще не под силу. Но почему

ты не пришёл? Я никуда не пошла, ожидая тебя, а тебя

всё нет и нет! - краска залила её лицо при этих словах.

-Ну, думаю, вновь забыл о науках! Затем увидела

Валерку из вашей комнаты, спросила, где ты, он сказал,

«дома с эпюрами сражается». Тогда я решила пойти к

тебе, ведь я давала обещание помочь.

Теперь покраснел я, потому что слово «обещание»

напомнило мне моё хвастовство. Она видимо, это по-

чувствовала, быстро сказав:

-Что ж, давай вместе разбирать эпюры, если ты не

против, и ближе подсела ко мне. Какую ты решаешь?

Ага, вот эту. Сила Q…

Она говорит, а я смотрю на неё и ничего не сообра-

жаю. Я мысленно разговариваю сам с собой:

-Как давно я не видел тебя так близко. А разве я ви-

дел тебя так близко? Ты совсем, совсем рядом со мной.

Я вижу голубые жилки в твоих больших серых глазах.

Большие ресницы, как крылья красивой бабочки, порха-

ют вверх-вниз, вверх-вниз. А над верхней губой у тебя

нежный детский пушок, которого я раньше не видел. И

ямочки сейчас заметны, хотя ты не улыбаешься. Какие

у тебя красивые губы! Неужели их целует кто то дру-

гой? Ну, зачем ты пришла? Почему ты сидишь так

близко и так далека от меня? Как мне хочется положить

свою руку тебе на плечи, прижать к себе и целовать эти

красивые, милые глаза, эти малиновые губы, эту ма-

156

ленькую родинку на шее…

Я перевожу глаза на её грудь, которая волнуется под

платьем. От неё исходит жар, она вся трепещет. Неуже-

ли и она?... Нет, нет, нет! У меня галлюцинация, бред. Я

отвожу глаза и снова смотрю ей в лицо. Щеки у неё по-

краснели. Значит, она сердцем подслушала мой бред.

Я трогаю её за руку и говорю:

-Люд, давай сначала. Я не понял.

Она начинает объяснять сначала, а я сначала начи-

наю думать о своём.

Так близко рядом я с ней никогда не сидел. Иногда,

невольно прикоснувшись коленом, к её колену я полу-

чал такую порцию электрических зарядов, что совер-

шенно отключался и не понимал, о чём она говорит.

Мы занимались до десяти, пока не ввалился кто-то

из ребят. По сопромату я продвинулся вдвое меньше,

чем вчера. Мы с трудом решили три эпюры. Я вчера сам

решил – пять. Если так пойдёт, то сопромат я завалю!

Собравшись уходить, она опередила меня, сказав:

-Не провожай! Я добегу сама. Видимо не хотела, что-

бы нас видели вместе, да ещё вечером. Из окна нашей

комнаты прекрасно был виден двор и подъезд её обще-

жития.

Увидев, как она вошла в подъезд, я вышел во двор.

Во дворе группками, в разных местах стояли студенты.

Миновав всех, я направился в сквер.

Лира уже ждала меня.

-Пока ты млел рядом с Людой, я успела слетать в

Космос. Вы, люди – пылинки! И каждый ищет свою пы-

линку, свою половинку, чтобы слиться с ней. Но твою

пылинку я пока не нашла. Слетаем вместе вдвоём, позд-

нее. Поищем. Я уже два раза пересчитала все звёзды.

Посмотри, какое множество их на весеннем небе. Как

они ярко горят и ждут, чтобы ты написал о них. А Луна

уже давно рассыпала всё своё серебро, ожидая тебя. Ей

157

так одиноко! Мы вместе уже выпили по кружке цветоч-

ного хмельного нектара и немного посплетничали. А те-

бя всё нет и нет. Наконец ты явился. Помаши Луне! По-

шли ей воздушный поцелуй, и позови её ночью залезть

в твоё окно. Вам вместе будет очень хорошо. Ты може-

шь доверять ей все свои тайны. Она их никому не выда-

ст, только мне. А я их знаю и без Луны. Лира крепко

прижала свои губы к моим, вдыхая в меня очередную

порцию вдохновения. Давай займёмся поэзией, а любовь

от нас никуда не уйдёт, отнимая свои губы от моих

прошептала она. Начинай сочинять!

Когда, однажды, в звёздной дали,

В большом космическом пути,

С тобой друг друга мы узнали,

То мимо не смогли пройти.

На миг один остановились

И биотоками сошлись,

А звёзды млечные искрились

И по Галактике неслись.

Пылинки две средь массы пыли,

Соединили полюса,

Магнитной силою скрепили,

Казалось им, что навсегда.

Но ветер шалости и странствий

Пылинки те разъединил

И одиночеством в пространстве,

Резвясь от скуки, наградил.

Прошли века, тысячелетья,

Прошло уж сотни тысяч лет,

Я появился, вдруг на свете,

Тебя ж всё не было! И нет.

И вот совсем, совсем недавно

Тебя я встретил. Это ты!

Ты появилась так внезапно,

Моя мечта. Предел мечты.

158

Моя пропавшая пылинка,

Так, здравствуй! Подойди сюда!

Моя вторая половинка,

Теперь сольёмся навсегда.

* * *

-Хорошо получилось, сказала Лира, но ты сильно

не радуйся! Ты ещё свою половинку не нашёл. И не

скоро найдёшь! Давай дальше.

А звёзды млечные смеются,

Я их хочу пересчитать,

Они мне в руки не даются

И начинают убегать.

Они сливаются, влюбляясь,

Иль улетают от меня,

А я считаю всё, ругаясь

И звёзды дальние кляня.

Не сосчитать мне звёзды дальние

И ближние не сосчитать,

Они такие все нахальные,

Смеются надо мной опять.

Одна звезда в любви призналась мне

И в дальний путь к себе зовёт

Мне говорит: - Я вся горю в огне,

И жду, любимый, твой прилёт!

Тебе я выдам их количество,

Ты не считай – их миллиард,

От них исходит электричество,

Они сдают его в ломбард.

На ту звезду гляжу влюблено я,

Мне до неё не долететь

И пью заразу всю, «зелёную»

Чтобы с тоски не умереть.

* * *

-Ты мне говоришь стихами то же, но менее поэтично,

чем то, что я тебе прошептала прозой, но более поэтич-

159

но,- с насмешкой втолковывает Лира. - Надеюсь, что о

Луне, у тебя получится поэтичнее? Учись, мальчик,

учись!

На небе круглая Луна,

На Землю взгляд свой устремила,

О, сколько нежности она,

В свой свет серебряный вложила.

Луна влюблённым свет даёт,

Пути, любви их - озаряет,

Серебряную песнь поёт

И о любви она всё знает.

Стою я часто под Луной,

Луна-путана - глазки строит,

Ей слиться хочется со мной,

Но Космос ей - разгон устроит

И мы, друг в друга влюблены,

Путями разными всё бродим,

Схожу с ума я без Луны,

А коль мы вместе - колобродим.

* * *

-То, что надо. Ты всё в Луне подметил правиль-

но. Но, хотя Луна и шалава, крутится с кем попало,

ты не называй её путаной! Ей это обидно.

Ну, вот и всё!

И мы с тобой

Расстались,

Свидетельницей

Стала нам весна,

Мы, напоследок

Глупо разругались,

Как будто

Не проснулись ото сна.

Ты мне тогда

Зачем-то всё кричала:

-Уйди, уйди!

160

Продолжение № 9 следует.