Инфернальная пастораль

Исполненное огненных очей,

внушает ужас колесо по нищете дорог –

мятежный ангел здесь. Любой ручей

в овраге – твой венозный ток.

 

Артерии просёлочных

дорог, ветвясь, ведут меня в твои глубины.

Твой жёлтый абрис – май осколочный,

а в бликах голоса кровавые рубины.

 

Легла в литом раздумье отдохнуть

ветхозаветная пастушка на щеке холма.

Нас ждёт зубчатый каменистый путь

сквозь революции туман.

 

Как роза в огненном плаще,

ты сочиняешь многожертвенную осень.

Твой красный рот – октябрьская щель,

а в бликах голоса – смертельные колосья.

 

Дитя моих скрипучих липких снов

и комом слипшихся бездонных судорог ночных,

ты ткёшь созвездия, и явь, и новь

для всех безродных и больных.

 

Серпом луны покой пиля,

когда охватит землю яростная осень,

в закатных остывающих полях

ты срежешь огненно-пурпурные колосья.

 

Как студень, дрогнут Рим и Вавилон,

когда лихой октябрь вновь обнимет шаткий мир.

Собрав обветренных со всех сторон,

зажжётся спелый жаркий пир.

 

И покраснеет мать-река,

и шляпы франтов обагрятся пьяной кровью,

и встанешь ты, как башни-облака,

у гроба мира, векселей, у изголовья.