Инфернальная пастораль
Исполненное огненных очей,
внушает ужас колесо по нищете дорог –
мятежный ангел здесь. Любой ручей
в овраге – твой венозный ток.
Артерии просёлочных
дорог, ветвясь, ведут меня в твои глубины.
Твой жёлтый абрис – май осколочный,
а в бликах голоса кровавые рубины.
Легла в литом раздумье отдохнуть
ветхозаветная пастушка на щеке холма.
Нас ждёт зубчатый каменистый путь
сквозь революции туман.
Как роза в огненном плаще,
ты сочиняешь многожертвенную осень.
Твой красный рот – октябрьская щель,
а в бликах голоса – смертельные колосья.
Дитя моих скрипучих липких снов
и комом слипшихся бездонных судорог ночных,
ты ткёшь созвездия, и явь, и новь
для всех безродных и больных.
Серпом луны покой пиля,
когда охватит землю яростная осень,
в закатных остывающих полях
ты срежешь огненно-пурпурные колосья.
Как студень, дрогнут Рим и Вавилон,
когда лихой октябрь вновь обнимет шаткий мир.
Собрав обветренных со всех сторон,
зажжётся спелый жаркий пир.
И покраснеет мать-река,
и шляпы франтов обагрятся пьяной кровью,
и встанешь ты, как башни-облака,
у гроба мира, векселей, у изголовья.
