Дареные крылья
Обжигающие порывы ветра хлещут по спине окровавленной.
Бьёт дрожь беднягу, страх принял в свои крепкие объятья,
Полюбила тебя, а ты в подарок наслал бремя проклятья,
Но больше ждать нельзя, исчезнет тобой подавлена.
Казался хранителем её — Ангелом Хранителем.
Ты был с ней, когда ей было весело и больно.
И теперь проклят день, когда пустила в дом тебя добровольно,
А тогда ты был только прекрасным небожителем.
Девичий слух наивный ласкали речи с уст твоих.
Разум человечий померк в тумане твоей наигранной любви.
Счастливые глаза заволакивались пеленой при виде твоих благих,
Но ты знал, что всё предречено, и они уже мертвы.
И лишь девушки душа в твоих объятьях жалостно сжималась,
Ведь видела она твои сущие обличья.
Душа была готова биться, вырываться, безжалостно ломая крылья,
Но твой глупый человек отдал тебе её в дары.
Обо всём позабыв, доверилась сыну Божьему,
Но он Падший, и не известна ему пощада.
Первобытный ослепляющий свет Серафима погас в пламени Ада,
И воцарившаяся тьма по душе дитю непригожему.
Нашёл он выгоду в юном сердце влюблённом.
Теперь Дьявол, как тень за ней, не отступает ни на шаг.
И, узнав истинное лицо, дух её обмяк.
Не видя зла в спутнике своём предпочтённом,
Окрылённая недозволенной человеку Божьей благодатью Нечистым,
Ушла за ним в проклятые огни,
Погасив искру в себе людскую, переступая запретов грани,
Уповая на откровенную любовь.
И вот когда раздался первый удар сердца Антихриста,
Уже истинный Хранитель явился.
Предстал пред матерью грядущей, и голос его незамедлительно полился,
И была ею правда опасная постигнута.
«С первым вздохом сына Люцифера я прибуду вновь,
Но не к тебе, а за Антихристовой душой,
И падёт человек от моей руки впервые,
А ты будешь гореть в Аду за веру в Сатаны любовь».
«Но ты падёшь!» Восклик женский тонул во мгле — всё было кончено.
Ангел жертвовал собой ради спасения людского рода,
Надеясь на милость и прощение Отца,
Ведь его решение было провозглашено.
Теперь, когда-то беззаботная, защищённая демоном на время,
Девушка поплатится за грехи свои, совершив другие.
Прикрывая лишь глаза, стоит спиной к пучине.
Намереваясь казнить себя, убить нерождённое дитя.
Призренная Богом, отвергнутая людьми,
Стоит на обрыве бездны, осуждённая собой,
Готовая сделать шаг навстречу смерти,
И будет полёт её последний затяжной.
Не справился Дьявол с постановкой любовного спектакля,
Ведь он оказался раньше в жанре «драма» для неё,
Но разыграет новый, позабыв о ней навечно,
А дареные крылья передарит вновь.
