летнее
Всё плавится. Под плавленым навесом
Я плавленые склеиваю мысли.
Рассудок наблюдает с интересом.
Эмоции – и те давно прокисли.
Зашкаливают Цельсий с Фаренгейтом,
Я как в засаде – но без маскировки.
Мне звуки – как дурманящая флейта,
Реальность вижу в яркой раскадровке.
Здесь будто в пекле, только чуть теплее.
Лишь пыль резвится, словно глупый школьник.
Но, кроме пыли, всё вокруг немеет,
А по полу ползёт прямоугольник.
Безжалостные щупальца светила
Меня достанут даже из укрытия.
Конечно, обработают нехило,
Да так, что не понадобится вскрытие.
Но я сижу всё так же без движенья
И, хоть попытка убежать логичней,
Буду сидеть здесь до изнеможенья:
Я чувствую потребность быть статичной.
Что за потребность? Что за ахинея?
И правда – что-то странное со мною.
Я просто уж рассудком не владею:
Давно уж пала первой жертвой зноя.
Я плавленые склеиваю мысли.
Рассудок наблюдает с интересом.
Эмоции – и те давно прокисли.
Зашкаливают Цельсий с Фаренгейтом,
Я как в засаде – но без маскировки.
Мне звуки – как дурманящая флейта,
Реальность вижу в яркой раскадровке.
Здесь будто в пекле, только чуть теплее.
Лишь пыль резвится, словно глупый школьник.
Но, кроме пыли, всё вокруг немеет,
А по полу ползёт прямоугольник.
Безжалостные щупальца светила
Меня достанут даже из укрытия.
Конечно, обработают нехило,
Да так, что не понадобится вскрытие.
Но я сижу всё так же без движенья
И, хоть попытка убежать логичней,
Буду сидеть здесь до изнеможенья:
Я чувствую потребность быть статичной.
Что за потребность? Что за ахинея?
И правда – что-то странное со мною.
Я просто уж рассудком не владею:
Давно уж пала первой жертвой зноя.