Без преопределенья.

 
Без предопределенья, без пустой пурги, по небу мчится месяц в облаченьи.
Задумался весь мир, и вновь кипят мозги, и всё вокруг застыло в изумленьи. Всё тот же город, тоже самое такси, везёт в знакомейшую подворотню. И как обычно, почему-то моросит, и как обычно азиат не включит поворотник.
 
Аэропо'рты оказались на одно лицо, в глазах блестит предчувствие полёта. А там на дне, смеётся рыжею лисой, опять ты улетаешь от кого-то. Но нет лиса, на этот раз не так, да и тогда, язык не повернётся, сказать беглец, нет нет, уместнее дурак, но не беглец, как пить дать, он ещё вернётся.
 
Своя круги никто пока не отменял, пилот уже заходит по привычке. Но в этот раз на старой полосе аврал, чёрт разберёт, любовь там, или стычки. И самый дорогой из золотых мостов, (ворот, рогов, подводнейших тоннелей), орбит и самых честных и сердечных слов, через аврал пробиться не сумеет.
 
Погоду, как и нрав крутой не изломать, (разгоны облаков считать не будем, дурацкая затея, в го'спода стрелять), но есть привычка колотить всем в бубен. Шаманы смотрят на богатые дары, и стоя под навесом утверждают, что нет дождя, что влага это часть игры, что боги нынче банный день справляют.
 
И не дают спросить, мол братцы, как же так? Мол если сам всевышний замарался, (как умудрился бестелесый? Вот чудак), меня бранить что чистым не остался. Не стоит, рыло здесь у каждого в пуху, и хорошо коль нету на нём крови, но это редкость, словно имя средь кликух, никто здесь пяди не уступит в споре.
 
Съедят за ржавый гвоздь, за спичку, за пятак, понюшку табака и крошку хлеба, шаман меж тем забрал дары, он не дурак, глядит в окно, как Бог полощет небо. И свято верит в то что нынче не соврал, а коль соврал, то нынче не попался, он улыбается, улыбка как оскал, и на губах пух с кровию смешался.
 
А впрочем, прочим как-то меньше повезло, тем, кто на враках всё таки попался, они ругают дождь, и грязное стекло, и поворотник тот что не включался, клянутся Богом и клянут судьбу, что больше мол они не ошибутся, и крутят руль в желтушечном гробу, надеясь что дожди все рассосутся.