Ильиничне

Печальнее нет повести, простите,

чем повесть о моём аппендиците.

Хирурги громко ставили диагноз,

диагноз не держался всё равно.

Я обречённо пялился в окно,

и думал:

Да пошло всё в анус.

А за окном сентябрь листает ночь,

жена была беременна немного,

консилиум устал и ждал подмогу,

и тут пришла Ильинична, - помочь.

- Ну, где болит?

Давай давить по новой,

живот болел уже во всех местах.

Ильинична сказала: Дело швах.

Давайте оперировать, панове.

[тут сделаем пометку на полях,

что прадед у Ильиничны - поляк] .

Залез на стол, лежу, надели маску,

закисшим газом травят органон,

у медсестры коричневые глазки.

Жаль, не успел спросить про телефон.

Пришёл в себя под утро, вспоминаю,

как в фильмах про войну зовут сестру.

Зову сестру, но в общем, понимаю,

что я в лесу: Ау! Ау! Ау!

Чуть отживел, приполз на перевязку,

Ильинична, та не жалела слов:

Врачи искали несколько часов,

ещё немного и была б развязка.

Отвесила вдогонку комплимент:

Отличный гангренозный рудимент.

Какой-то ты, наверно, дефективный,

аппендикс находился за брюшиной.

Читатель ждёт убойного финала,

да я и сам порадовать не прочь,

но не судьба, - таланта, видно, мало.

Да, в мае у меня родится дочь...