Харитонов в храме богини Аматэрасу
В храме богини Аматэрасу Евлампий Максимович Харитонов.
- Ух ты, наворотили, - восхищается Харитонов, - Ух ты!
Смотрит наверх Евлампий и думает:
"Вот бы и нам с Настюшей такую матницу,
вот бы и нам с Настюшей такую крышу,
вот бы и нам на мосту по фонарику!
Эх, до чего хороша резная ограда!
Ах ты, япошки, могут же, косоглазые!"
И гладит широкой ладонью перила энгавы.
На этой прекрасной мысли Евлампия отвлекает
телефонный звонок из недр его куртки.
- Кто там, алло, говорите - громко кричит Евлампий,
и японцы вокруг замирают от легкого ужаса.
- А, это ты, богиня моего сердца!
Говори потише, я в доме Аматэрасу!
Грузный Евлампий стремительно воспаряет
от одного только голоса, полифонии из телефона.
- Ах ты, собака, стоило мне уехать
на две недели в дрянной санаторий
в паршивой Анапе,
как ты уже клеишь какую-то бабу!
И, судя по имени, из таджичек!
Да ты совсем охренел, Харитонов,
что мне твоё "Ах, какая матница!",
что мне твоё "послали от руководства",
пусть идёт нахрен передовой опыт!
Только забыла про огород, как на тебе,
смылся гад,
по бабам каким-то шляться!
Ну я ей покажу, когда встретимся,
уж я ей патлы-то повыдираю!
Взмокший от разговора Евлампий
смотрит поверх голов склоненных в поклоне японцев
и видит, как из ладони свет, оживая, рождает его Настюшу.
Настюша грозно оглядывает пространство,
видит крышу храма богини Аматэрасу
и говорит:
- Ух ты, какая матница!
"Аматэрасу, Аматэрасу" - шелестит вокруг Харитонова.
