1. Реальность реальна и поэтому она есть всегда. Познание же зависит от наведения, от поля зрения, от кругозора, от опыта восприятия. Ну и конечно, от намерений. Можно увидеть цветок, наклониться к нему, полюбоваться и даже рассмотреть, можно его сорвать, разрезать и посмотреть, что у него внутри, можно его растоптать. И здесь познание связано с отношением, причем вполне личным, – ограниченным, правда, одним немаловажным следствием – гибелью или жизнью познающего и (или) познаваемого. Реальность – это "алетейя", "непотаенное". При этом можно констатировать: реальность всегда наличествует, познание же не всегда наличествует. Реальность (бытие) первично, познание (сознание) вторично. Вещи мира существуют до слов о мире.

 

2. В то же время и сам познающий есть факт реальности, то есть, прежде всего, бытийствует и в силу своей наличности в мире познает мир. И при познании несуществующее для сознания становится существующим и в сознании. Таким образом, познание (как акт) первично, реальность (как кореллят познания) вторична. Но поэтому эта реальность и будет вторичная. Итак, есть первичная реальность с ее априорными онтологическими идеями-формами-логосами и есть вторичная реальность со своими понятиями и концептами, именованиями обнаруживаемых вещей. Если первая реальность это реальность сущностей и вещей (realia essentia), то вторая реальность  это реальность предметов, явлений, отношений и определений (realia phenomena). В первой действует бытие, во второй – сказывание о нем (дискурс). Но сказанное о бытии может не совпадать с сущностью дела. Эта третья реальность, меоническая, может быть названа потенциальной или же виртуальной. И характерно то, что постулирование непознаваемости сущностей (вещь-в-себе) оказалось связанным с постулированием   истинности своего конструирования понятий. И эта самость парадоксальным образом соединялась со скепсисом (у Декарта сомнение выступает как основной научный метод). Новое время началось с тотального недоверия себе как целому и миру как целому. И как бегство от самого себя был сотворен идеальный образ естественного человека и идеальный образ цивилизации. И постепенно наравне с действительностью возникла новая потенциальная или же виртуальная реальность, давшая человеку возможность с математической точностью создать со-образный  себе мир.

 

3. Но разграничение внешней (познаваемое) и внутренней (познающий) реальностей указывает и на некую третью реальность. Между внешним и внутренним есть связь, улавливание смысла. Иными словами, то, что заложено (как смысл) в одной реальности  (познаваемом) сообщается другой реальности (познающему). Это ярче  всего видно на самопознании, когда и познающий и познаваемое – одна реальность. Но при этом как познание внешней, так и внутренней реальности возможно при двух условиях – актуальной динамичности, дающей различие признаков, и смысловой статичности, дающей критерий для самого различия. Иными словами источник смысла не может находиться ни в познаваемом, ни в познающем, как не может быть источником смысла задачи сама задача или же решающий ее ученик. Считать познающего источником смысла было бы то же самое, что считать читающего «Моцарта и Сальери» творцом поэмы. Так можно выделить еще одну реальность – творящую. Если вопрос о реальности произведения (будь то мир как целое, или кувшин) никогда не ставился под сомнение, то, хотя реальность создателя первого и не отклонялась, но природа его (natura creans non creata) мыслилась по-разному, вплоть до прямого отождествления Сущности, Природы и Бога у Спинозы.

 

4.  Хотя природа (natura creata non creans), как таковая,  существует независимо от человека (не он ее источник), она, тем не менее, существует для человека, о чем свидетельствует ежедневный практический опыт. То есть, природа мира  по сути своей сообразна  целостной природе человека. Ведь она кормит его, она одевает его, она дает ему кров, она дает ему познания двух основных категорий – пространства и времени, а, следовательно,  движения  и покоя, бесконечности и вечности и т.д., она формирует его ум (формы-образы-логосы-слова-мысли  всегда имеют вещественные «корни»), наполняет чувства (радости, страха, ожидания, умиления, волнения и т. д.). И человек, выросший на земле, всегда понимал, что природу нельзя обыграть, в лучшем случае, можно свести партию вничью.

 

5. Однако природа учит человека, что она  не самодостаточна. При   всем своем превосходстве, она уступает человеку. В ней нет того, что есть в человеке. В ней есть смысл, но в ней нет ума и речи, подобно человеческим. Так или иначе, эта способность человека сверхприродна, точнее иноприродна, поскольку человек есть часть этой природы и в то же время обладает тем, что не является ее частью. Единому видимому миру, таким образом, кореллирует  Иной невидимый мир.    Видимый мир «рождает» в разуме идеи, восходя по лестнице которых, разум (будучи сам невидимым) возводит человека к познанию мира невидимого. Так, кроме имманентной реальности  мы различаем и реальность трансцендентную, которую не следует отождествлять с реальностью интеллигибельной, которая зависит от работы рассудка (ratio) и может заслонять собой реальность трансцендентную, независимую от аналитической работы человеческого ума.

 

6. Констатируя, с одной стороны подобие и инаковость мира имманентного и человека (макрокосм и микрокосм), с другой стороны, нужно указать на некое подобие и инаковость человека и мира трансцендентного, т.е на способность человека познавать непознаваемое (трансцендентную реальность). Очевидно, речь здесь пойдет об опыте сверхчувственном и сверхразумном.

 

7. Таким образом, в акте познания природы мира и природы человека мы обнаруживаем наличие трансцендентного источника их смысла и бытия. В философии трем основным типам реальности – имманентной, трансцендентной и имманентно-трансцендентной (сочетающей в себе признаки обоих) соответствуют три типа учений – реализма, идеализма и идеал-реализма. В чем-то упрощая Аристотеля, к его учению восходят концепции номинализма, скептицизма, эмпиризма, сенсуализма, критицизма, позитивизма, эволюционизма, псевдо-аристотелизма Гегеля с выходом на материализм Фейербаха и Маркса. Помимо неоплатонизма к идеализму относятся спиритуализм, фикционизм, субъективный идеализм Канта и солипсизм Фихте, нигилизм Беркли. Зачастую независимость идеи (как, впрочем, и независимость материи) и ее самобытность становились главной опорой атеизма-антитеизма, надевавшего на себя маску пантеизма. К идеал-реализму можно отнести философские разработки византийских мыслителей (Максим Исповедник, Иоанн Дамаскин, Григорий Палама и др.).

 

8. Вопрос «что есть истина?» подразумевает именно выяснение максимально естественной картины мира, т.е. такой картины мира, которая учитывала бы все данные опыта, присущего человеческой природе и зафиксированного в человеческой истории, культуре и языке. Для этого диалектически обоснованным при анализе различных явлений будет применение таких категорий как противоестественное, нижеестественное, сверхестественное онтологически связанных с категорией естественного. При этом, во избежание крайностей может использоваться именно антиномическая диалектика. К примеру, известно, что можно быть или живым или мертвым. Но если рассматривать мир как целое, то будет очевидно, что в нем присутствуют одновременно и процессы жизни, и процессы смерти.  Значит, нужно признать, что мир не просто есть (как Космос – абсолютное одушевленное вечное тело Античности, в гармонии с которым следует жить человеку) или его нет (как Хаос – абсолютно бесформенная, бесконечно расползающаяся неживая материя – вечное, но мертвое тело Нового времени, которое человеку нужно успеть одушевить абсолютным духом, пока сам человек-демиург не испустит дух), а что в нем есть, и в то же  время нет жизни, то есть жизнь мира не зависит от него самого, она не абсолютна, также как не абсолютна и смерть, а относительна. Но если есть относительная жизнь и относительная смерть, значит, есть и абсолютная жизнь и абсолютная смерть. Но «есть» этих последних это иное (трансцендентное) «есть».

Так вот такой «естественной» абсолютной реальности и зависимой от нее «пребывающей» относительной реальности и будут соответствовать естественная абсолютная картина мира (или абсолютная мифология) и относительные изменчивые картины мира (или относительные мифологии, абсолютизирующие аспекты естественной  реальности).

 

9. Сейчас ясно, что не может быть возврата к той или иной исторически бывшей и ушедшей, и в силу этого относительной концепции бытия. Понятно и  обломовское нежелание строить свою жизнь на относительных идеологемах, и уныние, растекающееся от новых абсолютных истин, что все относительно и нет никакого абсолюта – прямой антитезы «единственно верного курса», и чисто протестантское рвение обоснования абсолюта своей частной индивидуальной истины. Но диалектика упрямо повторяет, что есть и определенная истина, как критерий (в переводе с греческого – суд), и есть заблуждения, как свободный выбор отклоняющегося от истины, но только не надо заблуждения называть истиной, ведь закон тождества остается основным законом и мысли, и бытия, несмотря на попытку Гегеля упразднить его.

 

Именно антиномический подход позволяет избежать крайностей и следовать «царским путем» в восприятии являемого нам смысла бытия через целостное нерасчлененное познание природы мира и природы человека, уклоняясь от противоестественных направлений представляющих эту целостность в виде разрозненных частей, связанных «объектными» отношениями. А ведь давно известно, что целое не делится на части.

 

2004 год