«Арысь-поле, вернись», — далёкий зов цепляется за иголки пихты и мягко падает на мшистые корни. У реки шелестит ольха, да плещет под берегом ондатра, но крик не становится ближе.

 

«Арысь-поле, вернись», — эхом раскатывается по рассветной тайге плач, но она не понимает, куда несут её лапы — на север или на юг. Не тепло, но не холодно; не светлеет, но не темнеет: чуждым кажется лес, где мечется неузнанная рысь, силясь вспомнить, зачем возвращаться, если здесь никто не чинит зла.

 

Из уст в уста передавали предки своим детям, а те дальше, что любовь супруга сняла проклятье завистницы, а любовь к своему дитя указала кошке дорогу из леса. Но не ведали люди о том, что с рысьей шкурой получила Арысь девять жизней, и семь из них прожила диким зверем: охотилась на быстроногих зайцев, дурела от ароматов крови и хвои, подставляла бока горячему полудню и прыгала к ночи в логово, минуя хоженые тропы, отчего никто не знал, где спит золотая кошка.

 

Восьмую жизнь она тосковала в людском селении: шарахались от Арысь-поле кони, не человека перед собой чуя; едва ладилось хозяйство за крепким забором да в тесных стенах; взор казался слабым, а руки — слишком нежными.

 

Тяжёлой была вода под неожиданно тонким льдом, тёмной и жуткой оказалась глубина, но помог супруг Арыси выбраться на берег, да сам остался на дне. В девятый раз вздохнула женщина, как в первый, и ушла, подобрав мокрый подол — откуда только силы взяла? — исчезнув за деревьями, почти забытая со временем. Разве ты слышал эту сказку?

 

Так и осталась ни женщиной, ни рысью — лесным духом, неслышно ступающим у палаток, где спят люди, думающие, что тайга покорилась их воле. Выросла её дочь, и дочери её дочерей давно состарились, рассказывая сказку о прародительнице малым детям, но те ныне плохо запоминают сказки. Может, ты не забудешь, что каждое дитя, принимая за своего котёнка, бережёт Арысь, и каждого преданного жалеет, касаясь плеча мягкой лапой да мерцая во тьме понимающими глазами. Если не просят они о зле и мести, рысь вместе с ними желает им найти свою душу в другом обличье — верного друга, что никогда не отпустит прочь, но пойдёт следом.

 

Только где же её душа?