Хлопьями пыли оседали на площади у ратуши чужаки и шептали крамолу о диком мире: с зелёной листвой, серыми горами и лиловым вереском. Пришлые распускали слухи о том, что в соседнем королевстве знают только три цвета, подобные моим, но иные — чёрный, белый и небесный. И если небо глубоко и неведомо, — оттого я повелеваю не смотреть вверх, — то под ногами кристально чистые квадраты сменяют непроглядно чёрные в неизменном строгом порядке.

 

Но что мне до их королевства, если в моём — война?

 

Клетка под моими ногами просторна и вобрала в себя благородные оттенки сливок и слоновой кости, а соседняя подобна горькому шоколаду... Воины загорели дочерна, оттого, что в пути давно, а разрушенные осадные башни темнеют под дождями, проседая всё ниже. Светлое войско самозванца всегда наносило удар первым — что поделать, если поступь настоящего короля должна быть тяжела и медлительна?

 

Подковы коней — магниты, а время — железо.

 

Отряд, сопровождавщий высокую особу, невелик. Достаточно пары верных солдат и экзотические звери больше не стерегут лагерь — не овладеть избалованным обитателям замков тонкой наукой дрессуры. Королева самозванца хрупка и восхитительно изящна, а речи её полны сочувствия к уставшим советникам и признания законного властителя. Застёгиваю на ней коричневый походный плащ, а она принимает подарок охотно, гладит ткань тонкими пальцами, словно мягкий бархат, и улыбается, показывая тайный ход в неприступную крепость. Её улыбка полна нежности и обещания занять место подле меня.

 

Клетка под моими ногами тесна и жестка, но мне всё равно — вязну в топком небе, разливающемся кровавым рассветом... Ей не нужно было место подле, купленное предательством; второй трон предназначен для верной Белой королевы.

 

Король умер. Да здравствует король!