Вдохновение

В мастерской шёпот ветра стелется по столу,
собирая засохшие крошки и свежие стружки
в ручейки вдохновения — яркостью во сто лун,
но такие же мёртвые — с ними и смерть не дружит.
 
Все живые особо относятся к личным вещам,
называя по имени, впрочем, удобному им же.
Мастер — не исключение: снимет истому с плеча,
и усталость становится радостью, к солнцу ближе.
 
Тем и жили, довольствуясь малым: что куклам клей,
то мучная похлёбка для мастера к пинте эля.
Если хочешь живое в живом — души не жалей,
если хочешь убить — не души, ничего не делай.
 
Кто-то скажет: работа скучна. И будет скорее прав,
чем ему возразивший — занятна. Но им обоим
никогда не узнать: у каждой из переправ
ждёт один провожатый, и каждый его достоин.
 
Мастер знает одно: трудолюбием — кукольные мечты
превращаются в сказку в которой тепло и сытно.
Но года доказали обратное: жаркий очаг почти
догорел на холсте и выцвел. В каморке стыло,
 
что сверчки замолчали, за ними — дверные звонки:
время только для близких, а близкими — неживое.
Мастер душу бы отдал и сердце, чтобы стать таким,
как его деревяшки — свисая с креста...
 
Ни воем,
ни завьюженным смехом не спрячет зима восход —
что положено свету — осветит, войдя без стука:
за кулисами счастья навеки остался тот,
чей сияющий взгляд — вдохновение кукол.