Вдохновение

В мастерской шёпот ветра стелется по столу,

собирая засохшие крошки и свежие стружки

в ручейки вдохновения — яркостью во сто лун,

но такие же мёртвые — с ними и смерть не дружит.

 

Все живые особо относятся к личным вещам,

называя по имени, впрочем, удобному им же.

Мастер — не исключение: снимет истому с плеча,

и усталость становится радостью, к солнцу ближе.

 

Тем и жили, довольствуясь малым: что куклам клей,

то мучная похлёбка для мастера к пинте эля.

Если хочешь живое в живом — души не жалей,

если хочешь убить — не души, ничего не делай.

 

Кто-то скажет: работа скучна. И будет скорее прав,

чем ему возразивший — занятна. Но им обоим

никогда не узнать: у каждой из переправ

ждёт один провожатый, и каждый его достоин.

 

Мастер знает одно: трудолюбием — кукольные мечты

превращаются в сказку в которой тепло и сытно.

Но года доказали обратное: жаркий очаг почти

догорел на холсте и выцвел. В каморке стыло,

 

что сверчки замолчали, за ними — дверные звонки:

время только для близких, а близкими — неживое.

Мастер душу бы отдал и сердце, чтобы стать таким,

как его деревяшки — свисая с креста...

 

Ни воем,

ни завьюженным смехом не спрячет зима восход —

что положено свету — осветит, войдя без стука:

за кулисами счастья навеки остался тот,

чей сияющий взгляд — вдохновение кукол.